Игорь Мерцалов - Три дня без чародея

Кроме славян селились в глуши половцы и булгары почему-либо ушедшие с исконных земель дреговичи и радимичи. Случались даже чудины. Места всем хватало. Время от времени, обеспокоившись развитием торговых путей, кто-нибудь в глуши начинал сколачивать дружины и объявлял себя князем, но даже самые сильные из них не оставляли после смерти государства. Глушь пожирала все неуместные движения.

Только Перемык держался. Когда-то этот город лежал на оживленном перекрестке. Однако после очередных волнений в Булгарии (шесть султанов, собравшихся на могиле безвременно и весьма подозрительно почившего хана, поспорили из-за власти и учинили трехлетнюю войну, после которой ханская ставка была перенесена в нынешний Булгар) торговые пути изменились и край зачах. Второй крупный город в нем, Почаев, захватили упыри, и стал он Тухлым Городищем.

А в Перемыке власть взяли местные племена. С властью они обращаться не умели, быстро скатились в нищету и, забыв первоначальные заверения, обратились за помощью в Дивный.

Тогдашний князь рассудил, что укрепление его власти в опустевшем крае пользы не принесет, но и оставить на произвол судьбы каких-никаких, а братьев, к тому же возможных посредников, с неясно чего желающими упырями негоже. Некий вовремя проявивший себя неуемно деловитым боярин был сослан в Перемык наместником, прижился там и возвращаться уже не захотел.

А Совет Старцев Разумных даже своего чародея посылать не стал, просто договорился с местными волхвами. И установилась в крае тишь да гладь.

Потом упыри стали расползаться, а молодой чародей Наум рука об руку с молодым волхвом Нещуром усмирил их, связав Договором, и тишь стала еще тише, а гладь — еще глаже.

Перемык с годами съежился, но окреп, отбросив ненужное. Наместники правили совместно с городской думой, дружили с лешими и водяными, со столицей приторговывали, с упырями вроде бы тоже. Нещур числился членом думы и обрядником при капище Велеса, но в город выбирался редко, кроме разве исключительных случаев. В основном его звали при наплыве народа в капище, под праздники. И совсем уж изредка — в думу, когда требовалось обсудить отношения с лешими и чащобниками, либо потолковать насчет упырей. В этой области он был признан первым знатоком.

В остальное время Нещур занимался своими птицами, что-то изучал, волхвовал по-тихому. Жил в добротной избе на лесистом холме, вдали от дороги. Приподнятая на курьих ногах-сваях, она давала, впрочем, хороший обзор, и незаметно мимо волхва пройти в город было невозможно. Хотя для чего он там сидит и что высматривает — в Перемыке успели уже забыть.

Высокий забор и широкая засека ограждали избу от ближайших деревьев. Лунный свет, пробившись из-за туч, залил открытое пространство, заблестел на клинках и клыках, отчетливо вычертив дерущихся. Хриплые крики неслись над полем боя.

Изба держалась. Нави давно бы уже взяли ее, сломав сопротивление охранной магии, но подоспела неожиданная помощь: из леса в спину им ударили упыри. Их было полтора десятка, втрое меньше, чем навей, но они были сильнее, ловчее, а раны как будто не смущали их совершенно.

Впереди всех рубился не кто иной, как Скорит.

Повелитель Тухлого Городища, до мозга костей оскорбленный неблагодарностью «наглого отрока», собирался-таки поговорить с ним этой ночью. Однако днем произошло нечто, окончательно лишившее его надежды как-то повлиять на события в Дивном. Попавший по злой шутке судьбы в услужение к мерзкому человеческому колдунишке Марух — умница Марух, один из виднейших упырей Города Ночи — был убит.

Пропал он еще зимой, как раз в то время, когда распоясались нави. Обычно квелые в это время года, они вдруг повзламывали лед на болотах, покинули убежища и стали совершать дерзкие налеты на поселения людей, подвластные Городу Ночи, то есть лишая упырей законной пищи. Ошеломленные кровососы не сумели дать достойного отпора, война с навями затянулась до весны, и след Маруха потерялся. Лишь недавно Скорит услышал, что порабощенный упырь обретается в Дивном. Вскоре подоспел и слух о колдуне, который созывает Обитателей Ночи, сиречь нежить и нелюдь всех мастей, в столицу Тверди, вроде бы для «ограничения бессовестной тирании ладожского Совета». Скорит, Наума помнивший очень хорошо, запретил своим подчиненным даже думать о согласии, а сам решил тряхнуть стариной, за сутки добрался до Дивного и вскоре отыскал там Маруха.

К сожалению, толком поговорить они не успели, владыка Тухлого Городища только уловил, что имеется против Дивного, а то и всей Тверди, какой-то заговор. Тогда и подумал он, что можно этот заговор раскрыть, Науму помочь, а взамен попросить помощи против навей и заодно расширить права упыриного царства, в котором давно уже дела шли наперекосяк из-за памятного Договора. Бой в башне убедил Скорита, что поработивший Маруха колдун и есть причина, по которой нави почувствовали вдруг себя так вольготно. Но на следующий день, придя на встречу с Марухом, он не нашел упыря. Упросил каких-то бесприютных духов подсобить — и обнаружил товарища за городом, на берегу ручья, с осиновым колом в сердце.