Игорь Мерцалов - Схаас

После третьего зала туннель еще с четверть мили плавно закруглялся, потом наконец в левой стене его показалась ведущая вниз лестница. Она была двойной: по правой части сбегали вниз обычные ступени, а по левой — совсем крошечные, предназначенные для ноги вдвое, а то и втрое меньше человеческой. Через каждые двадцать ярдов спуска лестница поворачивала, каждый третий поворот выводил к очередному коридору. Сквозняки здесь налетали порывами, заставляя шипеть и гудеть факельный огонь. Тогда начинало казаться, будто стены пещер с их осыпавшимися, неразличимыми узорами наполняются ожившими тенями, и было в их безумной пляске что-то страшноватое и вместе с тем жалостливо-беспомощное.

— А про что там говорилось, в этой песне? — тихо спросила Изабелла.

— Про то, что швергины обманули коблинаев, из-за чего у них вышла с ними война, которую прекратили только эльфы, изгнав швергинов куда-то в запредельные края. Но мне больше запомнилось начало. «Века и века в скалах жили они — каменьем от камня, землей от земли. Ни блага, ни злобы не знали они, лишь в горном труде проходили их дни. От войн ли застонут соседей края, покроются ль мирною тишью поля — швергинов ничто не тревожит покой во мраке суровой горы роковой…»

— Хватит, — поежилась Изабелла. — Что-то не кажутся мне эти тени такими уж равнодушными. Здесь повсюду… какая-то тревога, что ли…

«Надеюсь, она чувствует не напряжение скальных пород, — подумал Джон. — Ничего удивительного — гора изрыта насквозь, странно, что еще держится».

Но древние зодчие, швергины ли, коблинаи или эльфы, свое дело знали. Джон улыбнулся сам себе: не забавно ли, что он всерьез считает мысль о беспокойных душах гномьих родственников более правдоподобной.

Достигнув подножия лестницы, они двинулись прямо и вскоре очутились в большом зале, потолок которого был выложен, кажется, хрусталем: он подхватил свет факелов и умножил его многократно, дробя на все цвета радуги. Путники вздрогнули, так это было неожиданно, и замерли в восхищении — так это было прекрасно.

Змей никогда не бывал здесь, да и не смог бы из-за низких потолков. В этой части горы ходы были преимущественно коблинайские, но зал и несколько коридоров явно предназначались для общего пользования.

Здесь прекрасно сохранились широкие, кряжистые колонны, выполненные в виде натруженных рук, поддерживающих потолок. Запыленная мозаика пола еле просматривалась, но местами под ногами гостей ясно проглядывал многоцветный орнамент. По стенам вились барельефы, меж ними приютились черные от старости бронзовые светильники. Нетрудно было догадаться, что расположили их не в случайном порядке, а так, чтобы добиться наибольшего эффекта от необычного потолка. У дальней стены возвышался помост с установленным на нем двойным мраморным троном — для короля и для королевы.

Барельефы, как и все прочие остатки древности, были немало подточены временем, и все же тут они сохранились гораздо лучше и были способны еще поведать историю жизни коблинаев. Историю их дружбы и вражды с людьми и эльфами, повесть о том, как приютили здесь когда-то диковатых швергинов, пришедших из далекой страны в полуночных краях. Джону дико захотелось, чтобы в руках у него был фотоаппарат.

И наверное, впервые с того момента, как очутился в прошлом, он вполне осознанно сказал про себя: не видать мистеру Торну ни замка, ни окрестных земель как своих ушей. Подумать только, неужели эта красота сохранилась и до третьего тысячелетия? Должна, просто обязана сохраниться! Ну да, ведь теперь сэр Томас узнает о ней и примет все меры, чтобы с жемчужиной волшебного зодчества ничего не случилось. Правда, тогда неясно, почему сам Джон, как и его отец, никогда не знали о горном городе. «Стоп, это опять посторонние мысли!» — резко осадил себя молодой граф, когда ему стали представляться восхищенные репортеры, по великой милости допущенные в отреставрированный зал, где только члены Королевского Археологического Общества будут постоянными — но отнюдь не вечными! — гостями.

— Боже мой, какая красотища! — прошептала Изабелла.

Джон передал факел Гарри и с видом делового хладнокровия достал карту. Он помнил и это место, но решил удостовериться, ибо на бумаге залу не соответствовали никакие пометки. Изабелла же, не удержавшись, принялась ходить от стены к стене.

— Смотрите! — приглушенным голосом позвала она. — Теперь все ясно. Коблинаи строили парадные входы для эльфов и людей, а здесь, наверное, и проходили торжественные встречи и пиры… А вот швергины — смотрите, они ростом с обычных людей. Вот они, пришли с севера. Они учились у коблинаев… А вон там — уже после войны — в горе поселились эльфы. Какое чудо…