Айше Лилуай - Я наблюдаю за тобой

Келда резко обернулась и гневно сверкнула глазами в сторону Стеина.

- Я говорю то, что слышала своими ушами, Торстеин! – воскликнула она. – Это я была там, а не ты!

- Тихо! – Судья, отойдя от шока, постучал по столу. – Герр Норсенг, вам слова не предоставляли! А вы, фрекен Халворсен, не отвлекайтесь.

- Мне больше нечего сказать вам, ваша честь. – Келда заметила краем глаза, что при этих словах Роальд облегченно опустил голову.

- У вас еще есть вопросы к фрекен Халворсен, герр Фробениус? – обратился Харальсон к старому другу.

Частный детектив, продолжая оставаться все таким же хмурым, задумался о чем-то и при обращении к нему вздрогнул. Почесал подбородок.

- Ммм… Нет. Пока нет, мне нужно подумать.

- Хорошо. – Чуть тише судья добавил: - Я подожду, пока ты подумаешь. У меня больше нет свидетелей на примете.

- А молодой Норсенг?

Харальсон цыкнул языком и покачал головой.

- Он ничего не видел в ту ночь. А насчет его последнего разговора с Инглингом Сорбо… Это я уже слышал от Торстеина. Вчера встретил его и расспросил: знал, что, возможно, меня выберут судьей. В рассказе Норсенга нет ничего достойного внимания – просто бред сумасшедшего. Сорбо, похоже, действительно сошел с ума перед тем, как умереть.

- Мда… Невесело, - пробурчал Греджерс.

Харальсон кивнул Келде.

- Возвращайтесь на место, фрекен.

Девушка выполнила распоряжение, но тут вперед выступил какой-то бедно одетый человек.

- Ваша честь!

Это был мужчина среднего роста и крепкого телосложения, на вид ему было лет тридцать пять или чуть больше. Кажется, Келда пару раз видела его около деревенской школы. Хотя, впрочем, внешность его была настолько обычной и незапоминающейся, что это вполне мог быть другой человек.

- Простите за неожиданное вмешательство, ваша честь, - сказал он.

Харальсон и Греджерс окинули мужчину внимательными взглядами.

- Представьтесь, сударь, - потребовал судья.

- Меня зовут Карл Вален, и я привел сюда моего отца и моего сына. Они утверждают, что были свидетелями убийства Инглинга Сорбо.

Мужчина сделал знак, и возле него встали сгорбленный старик и очень худой подросток.

Присутствующие начали переглядываться. Как-никак, среди них были те, кому не очень хотелось выслушать лишь показания двух свидетелей о чистосердечном признании обвиняемого и оглашенный смертельный приговор. Им хотелось судебных разбирательств, к тому же молодой человек, сидящий на скамье подсудимых с гордым видом, не походил на законченного негодяя и у многих начинал вызывать уже симпатии и даже сопереживание, а вовсе не гнев и жестокость.

Лицо судьи, однако, оставалось каменным и бесстрастным, как и положено служителям закона.

- Суд готов выслушать всех свидетелей, - громко промолвил Харальсон. – Но ваш отец чем-то сильно взволнован. Пусть он пока успокоится. Я хочу послушать, что скажет мальчик.

Когда худой и высокий паренек со смелым видом выступил в центр круга и встал у кафедры, судья приветливо ему улыбнулся.

Все-таки еще ребенок.

- Как тебя зовут?

- Кай, ваша честь. Кай Вален.

- Так значит, ты видел, как был убит герр Инглинг?

- Да, - твердо ответил мальчик, вызвав в душах слушателей восхищение своей недетской стойкостью духа. – Я расскажу все по порядку.

И юный свидетель поведал суду о том, что случилось с ним и с его дедушкой Отто с той минуты, как они расположились на ночлег в лесу, до момента, когда незнакомец скрытый темнотой, убил Инглинга.

- Ты знаешь, кто был этот человек, который заступился за вас с дедушкой? – спросил Греджерс.

- Тогда я этого не знал, - ответил Кай. – Но потом я еще раз встретил его при дневном свете и узнал его по голосу и фигуре. Это было в воскресение, а сейчас этот человек сидит слева от судьи.

Рассказ мальчика заставил всех совсем по-иному посмотреть на подсудимого. Так вот, значит, как! Если верить ребенку, то выходит, что Роальд Абель выступал лишь в качестве защитника! Заступился за беспомощного старика с мальчиком перед обезумевшим молодым человеком с саблей в руках…

- Нет, мой внук не мог… Не мог ТАК поступить, - лепетал Томас. – Он ведь был таким… Он не мог!

- Ваша честь, можно мне сказать? – выступил вперед Стеин.

- Да.

- Может быть, сперва подсудимым и руководили благородные побуждения, - едва сдерживая гнев, произнес Норсенг, - но после он позабыл об этом и убил Инглинга, когда мог бы просто ранить его и таким образом остановить. Он убил! И к тому же, если действия обвиняемого истолковать как простое заступничество, становится непонятным: почему тогда он напал на герра Сорбо в среду, почему он ему угрожал и что заставило его поджечь особняк доктора? Не забывайте, что это случилось больше года назад, задолго до того, как Инглинг вздумал напасть на рыбака и его внука, даже если последнее и правда! Нет, подсудимый хотел убить! В своих черных целях. И этому нет оправдания!