Джон Норман - Мародеры Гора

— Да, — с горечью ответил я, — глупец.

Она отвернулась, и ее дорогое одеяние зашуршало в воздухе. А потом Талена взглянула мне прямо в глаза.

— Жалкий раб! — прошипела моя бывшая спутница.

— Я не понимаю, — пробормотал я.

— Я позволил себе, — вновь вмешался Самос, — хотя в то время не знал о твоих ранах и параличе, рассказать ей о том, что произошло в дельте Воска.

Моя правая рука сжалась в кулак. Я был в ярости.

— Сожалею, — добавил Самос.

— Тут нет секрета, — сказал я, — многие об этом знают.

— Удивительно, что твои люди не бросили тебя! — вскричала Талена. — Ты предал свой кодекс! Ты трус! Ты недостоин меня! И, спрашивая меня о том, как я к тебе отношусь, ты наносишь оскорбление свободной женщине! Ты предпочел рабство смерти!

— Почему ты рассказал ей о событиях в дельте Воска? — спросил я у Самоса.

— Чтобы убить любовь, если она еще оставалась между вами.

— Ты жесток, — заметил я.

— Истина жестока, — пожал плечами Самос. — Рано или поздно, она бы все равно узнала.

— Но почему ты рассказал ей?

— Чтобы она стала к тебе равнодушна и хорошо служила тем, чьи имена мы не будем сейчас упоминать.

— Я никогда не стала бы заботиться о калеке, — заявила Талена.

— У меня остается надежда, — продолжал Самос, — вновь призвать тебя на высокую службу огромной важности.

Я рассмеялся.

Самос покачал головой.

— Мне слишком поздно стали известны последствия твоих ран. Я сожалею.

— Теперь, Самос, — сказал я, — у меня совсем другие проблемы. Я и себе-то не могу служить.

— Я сожалею, — повторил Самос.

— Трус! Ты предал кодекс чести! Слин! — вскричала Талена.

— Все, что ты говоришь, — правда, — негромко ответил я.

— Насколько мне известно, — сказал Самос, — ты хорошо сражался за частоколом Саруса из Тироса.

— Я хочу, чтобы меня вернули к отцу, — холодно проговорила Талена.

Я достал пять золотых монет.

— Этих денег, — сказал я, обращаясь к Самосу, — должно хватить для безопасного путешествия на тарне в Ар, в сопровождении охраны.

Талена опустила на лицо вуаль.

— Эти деньги будут тебе возвращены, — презрительно бросила она.

— Нет, — возразил я, — возьми их как подарок в память о наших прошлых отношениях, когда я имел честь быть твоим спутником.

— Она самка слина, — угрюмо сказал Самос, — злобная и неблагодарная.

— Мой отец отомстит за это оскорбление, — холодно ответила Талена. — Ждите отряд тарнов.

— Твой отец отрекся от тебя, — бросил Самос, повернулся и вышел.

Я продолжал держать монеты в руке.

— Отдай мне деньги, — сказала Талена.

Я протянул к ней правую руку ладонью вверх. Она подошла и схватила монеты так, словно боялась прикоснуться ко мне. А потом встала в нескольких шагах передо мной, зажав деньги в кулаке.

— Как ты уродлив! Мне противно смотреть на тебя!

Я молчал.

Талена пошла к выходу из зала. У двери она остановилась и снова повернулась ко мне.

— В моих жилах, — гордо сказала Талена, — течет кровь Марленуса из Ара. Мне отвратительна даже мысль о том, что трус и предатель, вроде тебя, навсегда лишившийся чести, когда-то меня касался. — Она позвенела зажатыми в кулаке монетами. На руке была надета перчатка. — Благодарю вас, сэр. — И отвернулась.

— Талена! — крикнул я.

Она в последний раз взглянула на меня.

— Не стоит меня благодарить, — сказал я.

— И ты отпускаешь меня, — презрительно усмехнулась она. — Ты никогда и не был настоящим мужчиной. Мальчишка, слюнтяй. — Талена подняла вверх кулак с зажатыми монетами. — Прощай, ничтожество. — С этими словами моя бывшая свободная спутница вышла из зала.

А я снова остался сидеть один во мраке, размышляя о множестве вещей.

Как мне теперь жить?

«В очерченном мечом круге, — говорится в воинском кодексе, — каждый мужчина — убар».

Когда-то я был одним из лучших меченосцев планеты Гор. Сейчас я калека.

Талена уже, наверное, прибыла в Ар. Какой страшный удар ее ждет! Теперь она точно узнала, что лишена наследства и что отец от нее отказался. Она попросила о том, чтобы ее выкупили — поступок рабыни. Марленус, защищая свою честь, поклялся на мече и на медальоне убара, что у него больше нет дочери. Талена разом лишилась и принадлежности к касте, и Домашнего Камня. Самая жалкая крестьянская шлюха, охраняемая правами своей касты, может с презрением смотреть на Талену. Даже у рабыни есть ошейник. Я знал, что Марленус выставит дочь, от которой отрекся, на всеобщее обозрение в клетке, чтобы ее позор не бросил тень на его репутацию. Она будет пленницей в Аре. Даже не сможет назвать Домашний Камень Ара своим. Талена будет подвешена обнаженной на сорокафутовой веревке под аркой высокого моста, чтобы пролетающие мимо на тарнах всадники секли ее своими кнутами.