Джон Норман - Мародеры Гора

Может быть, даже и лучше, что тело не найдено. Оно наверняка изуродовано до неузнаваемости и наполовину съедено, хорошо, что останки достались тарларионам.

— А почему ты не убил зверя или тарна? — поинтересовался я.

Это возможно, если у тебя в руках большой лук.

— Мне не представилось такой возможности, — ответил рэнсовод.

— В какую сторону направился тарн? — спросил я.

— На северо-запад, — сказал рэнсовод.

Я был уверен, что тарн полетит вдоль берега. Невероятно трудно, может быть, даже невозможно заставить тарна лететь в сторону, противоположную суше. Это противоречит их инстинктам. Во время событий двадцать пятого се'кара мы использовали тарнов на море, но держали их в трюмах грузовых кораблей до тех пор, пока земля не исчезала из виду. Интересно, что когда, мы их выпустили, они не доставили нам никаких хлопот. И вели себя просто идеально.

— Что тебе известно об этом деле? — спросил я Самоса.

— Только то, что мне рассказали, — отозвался Самос.

— Опиши зверя, — попросил я рэнсовода.

— Я не очень хорошо его рассмотрел, — ответил тот.

— Это не может быть никто, кроме курии, — заметил Самос.

— Курии? — спросил я.

— Это исковерканное на горианский манер имя, которым они называют сами себя, — пояснил Самос.

— В Торвальдсленде, — вставил Тэб, — это слово означает «зверь».

— Интересно, — проговорил я.

Если Самос прав в том, что «курия» — исковерканное имя, которым эти животные называют себя, и что это слово используется в Торвальдсленде для обозначения понятия «зверь», тогда маловероятно, что их никогда не видели в Торвальдсленде, по крайней мере, в каких-нибудь отдаленных районах.

Тарн полетел на северо-запад. Можно предположить, что он будет следовать вдоль северного побережья, может быть, над лесом, в сторону недоступного Торвальдсленда.

— Так ты считаешь, Самос, — спросил я, — что зверь убил, чтобы утолить голод?

— Говори, — приказал Самос рэнсоводу.

— Зверя, — заговорил рэнсовод, — дважды видели на заброшенных, гниющих островах.

— Он кормился там? — спросил я.

— Только в тех топях, — ответил рэнсовод.

— Значит, зверь напал только однажды? — уточнил я.

— Да, — подтвердил рэнсовод.

— Самос? — снова спросил я.

— Складывается впечатление, что удар был нанесен совершенно сознательно, — ответил Самос. — Кто еще в топях носит на запястье золотой браслет?

— Но почему? — резко выкрикнул я. — Почему?

Самос пристально посмотрел на меня.

— Значит, мирские дела, — хмуро заметил он, — все-таки еще тебя заботят.

— Он же болен! — вскричала Лума. — Ты говоришь странно! Он же ничего не может сделать. Уходи!

Я опустил голову.

И почувствовал, как сжались мои кулаки. Меня вдруг охватило отчаянное возбуждение.

— Принесите мне кубок, — приказал я. Мгновенно появился кубок из массивного золота. Я взял его левой рукой. И медленно раздавил. А потом отбросил в сторону. В страхе мои домочадцы отступили назад.

— Я ухожу, — заявил Самос. — У меня есть кое-какие дела на Севере. Я позабочусь о том, чтобы отомстить.

— Нет, Самос, — возразил я. — Я пойду сам!

Послышались удивленные восклицания.

— Вы не можете идти, — прошептала Лума.

— Телима когда-то была моей женщиной, — твердо сказал я. — И отомстить за нее должен я.

— Но вы же больны! Не можете ходить! — вскричала Лума.

— Над моей постелью висят два меча, — сказал я Турноку. — Один обычный, с потертой рукоятью; другой — роскошный, инкрустированный самоцветами.

— Я знаю, — прошептал Турнок.

— Принеси клинок из Порт-Кара, тот, что инкрустирован самоцветами.

Турнок выскочил из зала.

— Я выпью паги, — потребовал я. — И принесите мне мяса боска.

Генриус и Клинтус последовали за Турноком. Он принес мне меч. Великолепный клинок. Я сражался с ним в руках двадцать пятого се'кара. Вдоль клинка шла изящная гравировка, рукоять изукрашена драгоценными камнями.

Я взял кубок, наполненный огненной пагой. Я не пил пагу с тех пор, как вернулся из северных лесов.

— Та-Сардар-Гор, — сказал я, плеснув, как положено, на стол. А потом поднялся на ноги.

— Он стоит! — вскричала Лума. — Он стоит!

Я закинул голову назад и залпом выпил пагу. Принесли мясо, красное и горячее, я впился в него зубами, так что сок потек по подбородку.

Горячая кровь и вино наполнили мое тело силой. Я почувствовал жар и вкус мяса.

Отбросил в сторону золотой кубок. Доел обжигающее мясо.

Надел на левое плечо ремень ножен.