— Да, — ответил я, — так оно и есть.
— Я полагаю, в ранах осталось слабое заражение, — заявил он.
— Ты в этом уверен? — спросил я.
— Я не смог обнаружить его, — ответил Искандер, — но никакого другого объяснения, на мой взгляд, тут быть не может.
— Заражение?
— Отравленный клинок, — пояснил он. Я ничего не сказал.
— Саллиус Максимус живет в Тиросе, — добавил он.
— Я не думаю, что Сарус из Тироса стал бы пользоваться отравленным клинком, — заметил я.
Подобные вещи, как и отравленные стрелы, не только противоречили кодексу воина, но и вообще считались недостойными мужчины. Яд — оружие женщин.
Искандер пожал плечами.
— Саллиус Максимус, — сказал Искандер, — изобрел такой яд. Он использовал его в малых дозах на взятых в плен врагах, в результате те оказывались парализованными от шеи до самых пяток. Максимус сажал их по правую руку в качестве почетных гостей, так продолжалось больше недели, а когда ему это надоедало, он их убивал.
— А есть ли какое-нибудь противоядие? — спросил я.
— Нет, — со вздохом ответил Искандер.
— Значит, надежды нет, — тихо вымолвил я.
— Нет, — опустил глаза Искандер. — Практически никакой.
— Может быть, это совсем и не яд, — предположил я.
— Может быть.
— Турнок, — позвал я, — дай врачу двойной золотой тарн.
— Нет, — отказался Искандер. — Я не возьму денег.
— А почему? — спросил я его.
— Я был с тобой, — ответил он, — двадцать пятого се'кара.
— Желаю тебе удачи, врач.
— И тебе тоже, капитан, — сказал Искандер и ушел.
Я размышлял о том, верны ли предположения Искандера из Тарии. Можно ли остановить действие яда, если дело и правда в нем?
Противоядия не существует, сказал он мне.
В голове у меня снова возникла фраза: «Не спрашивай, как нужно жить, — просто продолжай это делать».
Я горько рассмеялся.
— Капитан! — раздался крик. — Капитан! — Это был голос Турнока.
Я услышал топот ног бегущих домочадцев.
— Что случилось? — спросила Лума.
— Капитан! — кричал Турнок.
— Я должен видеть его немедленно! — отвечал другой голос.
Я удивился: ко мне пожаловал Самос, самый крупный работорговец Порт-Кара.
Они вошли с факелами в руках.
— Воткните факелы в кольца, — приказал Самос.
Теперь зал был ярко освещен. Домочадцы подошли поближе. Перед моим столом возник Самос. Рядом с ним стоял Турнок, который все еще держал в руках факел. И Лума тоже была здесь. А еще я увидел Тэба, капитана «Венны». Кроме того, ко мне пожаловали Клинтус и молодой Генриус.
— Что случилось? — осведомился я.
Вперед выступил Хо-Хак, житель топей. Его лицо было бледным. С его шеи уже сняли ошейник галерного раба с короткой свисающей цепочкой. Он являлся выращенным рабом, весьма экзотического вида, с огромными ушами — мечта любого коллекционера. Однако он убил хозяина, сломав ему шею, а потом сбежал. Его поймали и приговорили к галерам, но он снова сбежал, прикончив по дороге шесть человек. В конце концов ему удалось добраться до болот в дельте Воска, где его приняли рэнсоводы, живущие на островах, сплетенных из рэнсового тростника. Он стал вождем одной из таких групп. Его уважали в дельте. Именно Хо-Хак научил рэнсоводов пользоваться большим луком, и они тут же выступили против жителей Порт-Кара, которые с легкостью победили болотных жителей, и теперь их вовсю используют — некоторые капитаны берут рэнсоводов с собой в качестве воинов резерва.
Хо-Хак не произнес ни слова, только бросил на стол золотой браслет.
Он был в крови.
Я прекрасно знал этот браслет. Он принадлежал Телиме, которая сбежала в болота, когда я принял решение отправиться в северные леса на поиски Талены.
— Телима, — сказал Хо-Хак.
— Когда это произошло? — спросил я.
— Четыре ана назад, — ответил Хо-Хак, а затем по вернулся к рэнсоводу, стоявшему у него за спиной. — Говори, — приказал Хо-Хак.
— Я мало что видел, — ответил тот. — Там были тарн и зверь. Потом я услышал женский крик и, держа наготове лук, направил свой плот туда, откуда донесся крик. И тут услышал еще один. Совсем низко над тростником пролетел тарн, на спине которого, скорчившись, сидел зверь. Я нашел ее плот, а рядом плавал шест. И все вокруг было в крови. Там же валялся браслет.
— А тело? — спросил я.
— О нем позаботились тарларионы, — ответил рэнсовод.
Я кивнул.
Меня интересовало, сделал ли это зверь, побуждаемый голодом. Существа из дома Кернуса питались человеческим мясом. Вне всякого сомнения, для них это то же самое, что для нас оленина.
Читать дальше