Александр Золотая Грива.

« Заткнись, негодяй!» — выкрикнул первый голос.

« Сам заткнись! Сам негодяй!! Я есть хочу, я умираю от голода!!!» — заорал второй голос так, что Алекша подскочил чуть не до потолка и бросился к горшку. Крышка слетела, словно сброшенная могучим ураганом. Правая рука со скоростью атакующей гадюки цапнула деревянную ложку, а левая с молниеносной грацией питона обхватила горшок и со всей силой прижала к груди. Алекша ещё не дошёл до стола, как правая рука сама, не спрашивая хозяина, зачерпнула ложкой тёплой каши и поднесла ко рту. Рот распахнулся и восхитительная каша с мясом оказалась в желудке … Алекша сообразил, в чём дело, только когда ложка заскребла по дну горшка. Мальчик с трудом поднялся из-за стола, заглянул в горшок и увидел, что он совершено пуст. « Ни стыда, ни совести ...» — подумал он, но как-то вяло.

« Ага! — радостно подтвердил второй голос. — Зато нажрался»!

Алекша медленно поплёлся к печке, с трудом залез на полати.

Он проснулся от негромкого бормотания. Раздалась торопливая дробь шагов по дощатому полу избушки, глухо звякнул чугунок и снова бормотание. Алекша с минуту лежал неподвижно, будто пытаясь понять причину странных звуков, а на самом деле просто трусил — козе понятно, пришли хозяева и сейчас его обнаружат! Что будет…

Медленно, очень медленно повернулся. Голова с копной густых пшеничных волос чуть-чуть приподнялась… В полумраке раннего утра по избушке мечется маленькая горбатенькая старушка, разговаривает сама с собой и размахивает тоненькими крючковатыми ручками. Седые волосы неопрятно торчат в разные стороны из-под выцветшего платка, длинный нос загнут, будто наконечник багра и беспрестанно втягивает воздух. От этого бормотание старухи всё время прерывается мощным сопением и фырканьем. На мгновение Алекша увидел лицо и душа улетела в пятки — выпученные от злости глаза горят багровым огнём, длинные жёлтые клыки щёлкают так, что попадись им оглобля — перекусят на раз. « Попал! — с тихим ужасом подумал он, — вот это бабка! Слыхал о такой, но видеть не приходилось. И вот наконец, сподобился! Что делать, что делать, а?» Медленно стал опускать голову, локти непроизвольно раздвинулись и старый горшок, бог знает как оказавшийся на полатях, с ужасным грохотом и звоном падает на пол. В избе словно гром грянул — бабка замерла на месте, развела руки в стороны, присела и нелепо разинула клыкастый рот. Горящие огнём глаза впились в несчастный горшок, затем медленно поднялись к полатям. Синие глаза Алекши раскрылись до предела, отведённого природой, кровь отхлынула от круглого лица и волосы зашевелились…

— Так это ты мою кашу съел, безобразник? — скрежетнули жёлтые клыки Бабы-Яги.

Алекша не смог раскрыть смёрзшийся рот, только кивнул.

— Ага, а чём мне теперь завтракать, тобой? — грозно спросила старуха.

— Нет! — сразу вернулся голос, — я вам другую сварю.

— А ты умеешь? — удивилась бабка.

— Умею, хорошо умею, — торопливо заверил страшную бабульку Алекша, — и щи умею, было бы из чего.

— Это верно, — усмехнулась Баба-Яга и ещё раз внимательно посмотрела на мальчика. Глаза медленно стали угасать, клыки наполовину спрятались. Сёла на лавку возле стола и вполне мирно сказала:

— Ну ладно, слазь с печи, не трону.

Алекша торопливо спустился на пол, замер, не зная, что делать дальше.

— Я не хотел есть вашей каши …— начал он оправдываться, но старуха бесцеремонно оборвала:

— Ну да, и целый чугунок съел. Нехотя, да?

Алекша вспотел от стыда и страха, развёл руки и тяжело вздохнул.

— Ну вот что, — сказала Баба-Яга, — назвался груздём, полезай в кузов. Крупа в мешке, соль на полке, а мясо по лесу бегает. Я пока подремлю, а ты тут подсуетись, чтоб мне позавтракать. Да побыстрей, а не то сам в каше окажешься!

— Да! — пискнул Алекша и стремглав кинулся из избы.

Отбежал шагов сто, прежде чём остановился перевести дух и подумать. Мясо и правда бегает по лесу, но ведь просто так голыми руками не возьмёшь. Алекша завертел головой, отыскивая хоть простую палку или камень. Камня не нашёл, а вот палку подобрал быстро. Полдня прошло в бестолковой беготне по кустам. Куропатки выскакивали из-под ног, обнаглевшие зайцы отбегали на несколько шагов, останавливались и насмешливо смотрели, как беспомощный человечек продирается через кусты, потом ещё отбегали и снова наблюдали, как неуклюжее существо пытается на них, лесных жителей, охотиться с палкой. Наконец Алекша в полном изнеможении упал на траву и залился горькими слезами. Он и не предполагал, что простая охота на зайцев окажется такой трудной. Выплакавшись, обессилено прислонился к здоровенному пню, задумался — не может быть, чтобы не нашлось способа достать зайца. Он попробовал тихо подкрадываться к косому, но тихим его подкрадывание было только для него самого — заяц сразу чуял несчастного охотничка и лениво отскакивал в сторонку. Недалёко, шагов на пять-шесть. А потом Алекша и вовсе наткнулся на лисью нору. Оттуда раздалось раздражённое тявканье и разозлённая лисица бросилась на незваного гостя. Пришлось срочно уносить ноги на ближайшую сосну. Мальчик забрался повыше и снова задумался — опять ничего не вышло. Он уже не думал о бабке, стало не до неё. Где-то глубоко в душе стало зарождаться странное чувство злости на самого себя, свою беспомощность, слабость и неумелость. « Ну почему я ничего не умею, а? — глотая злые горькие слёзы, думал Алекша, рассматривая в кровь расцарапанные руки, разорванную одёжку боярича, в которой ехал в Киёв. — Любой простолюдин забавы ради охотится на лесных кур и зайцев, это же самоё простое, а я? Только на улиток могу, да и то … на раненых или престарелых!» Горькие слёзы вскипели и испарились на злом лице. Алекша спрыгнул с дерева и решительно направился к лисьей норе. Теперь он знал, что надо делать…