Александр Золотая Грива.

— Конечно, — уверенно ответил Мстислав, — Алекша не даст нам погибнуть лютой смертью, всех равликов поубивает.

— Ох, не знаю, не знаю… — лицемерно вздохнул Вышеслав, — Алекша богатырь известный, но ведь и улитки зверюги страшенные. Ох, боюся я, боюся!

Глеб и Всеслав ржут во всё горло, слёзы вытирают, едва с коней не падают. Украдкой хихикают дворовые и даже Твердослов улыбается в густую бороду. Алекша стоит красный, как варёный рак, вертит в руке громадный нож, не зная, что делать. Твердослов подошёл, сунул нож в правый сапог и мотнул головой — в седло!

— По коням! — зычно скомандовал боярин и маленький отряд тронулся.

Алекша вскоре забыл о конфузе и любопытно осматривался. Вокруг лес, тёмный, старый, с буреломами и оврагами. Дремучая чащоба простирается по всей Киевской Руси и только по берегам рек стоят города и селища, большие и малые. Дорога от Вышеграда до Киева длинна, но не опасна — князь начисто вывел всех разбойников в киевских лесах. До него такого не удавалось никому. Владимир поступил просто — назначил малую дружину в поиск. Приказал всём купцам, крестьянам немедленно рассказывать обо всех подозрительных людях назначенному воеводе, а кто умалчивал, тому голову рубили. Немедля выступала дружина по каждому сигналу. Воины не брали разбойничков в полон — рубили беспощадно всех, в доказательство выполненной работы собирали оружие и резали уши. Привозили воеводе, показывали. Вначале было вовсе князь приказал рубить головы и везти на показ, но подумал и отменил приказ — больно хлопотно головы мешками возить в Киёв, да и куда их потом девать? Снова в лес отвозить? Решили, что с ушами подручнее будет. Так в одно лето избавились от самых наглых, остальные убежали подальше. Дороги стали безопасны и это тут же сказалось на торговле — купцы и крестьяне сбавили цену на товар, стали больше покупать и продавать. Княжеский казначей только руки довольно потирал, потому что поступлений в казну князя стало чуть не в два раза больше.

Алекша оживлённо вертел головой. Вот знакомая трава, лечебная, а вот плохая, такой хорошо стрелы натирать, зверя сразу лишит сил. Он слушал пение невидимых птиц, смотрел на игру солнечных пятен на листве и совершенно забыл, куда и зачем едет. Да и чего ему, сироте, задумываться о поездке, его в Киеве никто не ждёт. Вдруг прямо над ухом раздался страшный волчий вой! Алекша всполохнулся, нелепо замахал руками. Пытаясь удержаться в седле, глупо задёргал ногами и перестал чувствовать стремена. Вокруг захохотали, свистнула плеть. Конь под Алекшей взбрыкнул, помчался по дороге, вломился в кусты.

Мальчик потерял поводья, вцепился в гриву и изо всех сил сжал ногами конские бока. Лошадь несколько раз больно зацепилась за сучья, ударилась и совсем сбесилась. Нелепо выбрасывая ноги и высоко вскидывая зад, стала как-то боком ломиться сквозь кусты, бросилась прямо, не разбирая пути. Через несколько мгновений вынеслась на маленькую круглую полянку и поскакала вперёд, снова вломилась в гущу и скачка продолжилась. Алекша сжал глаза, закрыл рукой. Его бросало, больно колотило о стволы, острые ветки норовили разорвать лицо и выбить глаза. Он вцепился рукой и ногами и молил всех богов, что б не дали свалиться. Внезапно лошадь резко стала. Как в странном сне, мальчик почувствовал, что его отрывает от сёдла и он летит вперёд и вверх. Несколько раз что-то жёсткое и колючее зацепило за штанину, слышен треск. « Сейчас упаду и погибну!» — мелькнула паническая мысль. Почувствовал приближение тверди, инстинктивно сжался.

Он рухнул на землю, толстый слой мха спружинил, подбросил. Покатился по склону, несколько раз больно стукнулся о корни — снова ухнул в пропасть, как почудилось. Лететь до дна второй ямы оказалось дольше. Ударился оземь так, что дыхание вырвалось с коротким стоном и пропало… вокруг темно … страшное зелёное чудовище молча душит толстыми лапами. Влажные, пахнущие болотом, гнилью, они зажимают лицо, давят грудь. Жить осталось — от вдоха до выдоха. Алекша рванулся что было сил … и обнаружил, что он стоит на малюсенькой полянке, почему-то на коленях. Поспешно поднялся, огляделся. На лицо налипло травы, стряхнул. Быстро повернул головой туда-сюда — никого. Вокруг тихо, неслышно пения птиц, стрёкота насекомых. Тишина такая, словно жизнь навсегда ушла отсюда и только он, единственный здесь, стоит и оглядывается. Вокруг густой тёмный лес. Сверху робко пробиваются редкие лучики солнца, словно тонкие жёлтые прутики. Прохладно, влажно и тихо. Алекша вспомнил дурацкую шутку княжича, как всём стало весело и такая обида взяла, что решил не возвращаться обратно, а идти самому. « Сам доберусь до Киева, не маленький. А с этими больше не пойду, ведь опять смеяться начнут. Да и вообще, ну их»! - подумал он и неторопливо побрёл – как ему казалось! - к Киеву.