Александр Золотая Грива.

Медленно шёл наугад, туда, где меньше кустов и хоть немного видно. Сучья раздирают одежду, тяжёлые влажные ветви хлещут по лицу. Тучи кровожадных комаров облепили так, что невозможно открыть глаза как следует, приходиться постоянно нелепо махать руками, вытирать лицо и размазывать по щекам собственную кровь. Больно, гадко и сыро… Это продолжалось бесконечно долго, Алекша уже перестал понимать, куда и зачем он идёт. Он устал, проголодался. Захотелось сесть и зарыдать от безысходности, только вот некуда — кругом сырой мох и прелые прошлогодние листья. Почти ничего не соображая, вываливается на маленькую полянку и от неожиданности чуть было не падает — кусты внезапно кончились. С трудом открыл заплывшие глаза, стёр с лица густой кровавый слой комаров и огляделся. Вокруг него всё тот же лес, только отступил на десяток шагов. В середине поляны стоит толстый корявый дуб. Старый ствол покрыт чёрной сморщенной корой, уходит ввысь и раскидывается над поляной широким зелёным покрывалом. Листья не шевелятся на слабом ветерке, словно тоже из дерева. Мальчик облегчённо вздохнул и побрёл к дубу. Шёл медленно, загребая сочную траву мокрыми сапогами. Заплывшие от комариных укусов глаза едва различали толстые корни, наполовину выбравшиеся из земли, упавшие ветки и какие – то странные грибы на тонких ножках. Прошёл вокруг дуба, выбирая место получше. Вдруг ощутил лёгкое касание чего-то острого. Дёрнулся от неожиданности, отскочил и с трудом разлепил щёлки глаз. Прямо перёд лицом в воздухе висит странный предмет, вроде сучка, только на него какой-то шутник надел старый истлевший сапог. Рядом ещё и ещё. Алекша сделал шаг назад и раздвинул веки пальцами — по-другому глаза уже не открывались — посмотрел вверх.

Прямо перёд ним в неподвижном тёплом воздухе висит три скелета. На жёлтых костях сохранились клочья одежды, у одного разорванный сапог еле держится на ноге, а из него выглядывают сгнившие пальцы с острыми ногтями. Жёлто – серые черепа склонены к земле, неподвижно глядят на Алекшу чёрными глазницами. Сквозь рёбра видно, что неизвестных повесили не за шею, как обычных висельников, а дубовыми крючьями за ребро. Так умирают долго и мучительно. Слетаются вороны и начинают безжалостно долбить твёрдыми клювами лицо. Особенно воронам нравятся глаза — с одного удара пробивают закрытые веки и ещё живой человек чувствует, как у него выбивают сначала один глаз, потом другой. Затем настает черёд мерзких зелёных мух. Они слетаются неизвестно откуда тучами, облепляют всё тело и торопливо пьют ещё свежую кровь, тут же спариваются и откладывают яйца, а человек ещё жив. И так продолжается долго, очень долго …

Ветер дунул чуть сильнее. Один скелет медленно, с тихим скрипом повернулся, будто возжелал получше рассмотреть несчастного человечка, посмевшего забрести в гости. Алекше не было страшно. От усталости и голода чувства притупились, только лёгкое беспокойство, что забрёл куда-то не туда и даром такое не пройдёт. Так и стоял, нелепо придерживая грязными пальцами распухшие от комариных укусов веки. « Ну и пусть, — устало подумал мальчик, — что будет, то и будет. Подумаешь, скелеты. Кости на ниточках!» Медленно повернулся и побрёл прочь. Нисколько не удивился, когда на самом краю полянки обнаружил еле заметную тропку. Не оглядываясь на скелетов, пошёл по ней, авось куда выведет.

Смеркалось. Алекша с трудом различал тропку, шёл скорее на ощупь, ногами чувствуя утоптанное. В маленьком тусклом солнечном пятне заходящего солнца заметил лечебную травку, торопливо поднял, растёр в ладонях. Почувствовав резкий запах кислого, налепил на закрытые глаза и так минуту постоял неподвижно. С трудом разлепил веки. В глазах режет и щиплет, но опухоль немного спала и он уже может смотреть, не поднимая пальцами век, словно дурак, обкусанный дикими пчёлами. Настроение сразу поднялось, захотелось есть. Живот громко, на весь лес, квакнул. Голодные кишки в ответ тоненько зарычали, поддерживая требования хозяина, на что-то там нажали и рот мальчика наполнился густыми, вязкими слюнями. Алекша завертел головой, словно пытаясь найти что-то съестное, как будто он в лавке с харчами, но вокруг только темнеющий лес. Вздохнул, пошёл дальше — тропа куда ни будь выведет. Незаметно совсем стемнело. Тьма свалилась такая, что не видно вытянутой руки. Что-то глухо взвыло, дико хохотнул филин в вышине. Вдали высветились горящие жёлто-синим цветом глаза, наверно, ночного чудовища!