Демьян Бедный - Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна

Пойдёшь за нею прямо,
Мимо Храма,
До Мусорных ворот,
Там направо поворот;

Потом налево вдоль балки
До мусорной свалки;
Потом ещё наискосок —
Стоит там дом ни низок, ни высок;

У крыльца новые кирпичные плитки,
Да три пальмы у калитки». —
Словом, дал Иисус адресок,
Соврать некуда боле:
Послал Иуду искать ветра в поле! —

«Ну а теперь, —
Закрыв за Иудой дверь,
Ошарашил Иисус остальную компанию.-
Айда со мной в Гефсиманию!

Нечего нам играть в прятки:
Там я с вами расстанусь, ребятки!
И чай, вам понятно самим,
Что мне сулит Иерусалим!? —

Для всех я умер отныне;
Буду скрываться в пустыне,
Где не разыщут меня саддукейские псы…
Да вы чего повесили носы?

Дождёмся ещё лучшей доли!
Ну, наливайте, что ли…» —
Так рече господь ученикам.
Пошла круговая чаша по рукам:

«Эх-ма! В последний раз отгуляюсь!
Я в пустыы-ню уд-да-ляюсь
Ат пре-краа-сных здеш-них мест…
Кому охота попасть на крест!?» —

После песен и прощального разговору,
Проклиная саддукейских вельмож,
Пошли они на Масличную гору,
Елионскую то ж.

Иисус, подвыпив, бахвалился:
«Ты что, дядя Семён, опечалился!?
Мы ещё, брат, воскреснем
Да саддукеев как по башке треснем!

У нас пойдёт ещё жизнь повеселее…
Я предваряю вас в Галилее:
Как только саддукейские собаки
Перестанут за мной гоняться по пятам,

Я с вами, паки и паки
Впредь буду видеться там!» —
Апостолы шли и шаталися:
Крепко вина нахваталися! —

В ров свалившись, Андрей Первозванный
Лежал там, как труп бездыханный;
Яков, Иван да дядя Семён
Еле вскарабкались на Елеон.

Но, карабкаясь, до того устали,
Что сами себя понимать перестали:
Утомлённые подвигом трудным,
Заснули они сном непробудным. —

Иисус до тех пор их будил,
Пока сам в беду не угодил…
Ну а как же «Моленье о чаше»? —
Это дело, православные, ваше:

Вы вольны верить в любые измышления,
Но знаменитого гефсиманского моления,
Когда, вручив себя «отчим заботам»,
Иисус обливался кровавым потом
И в отчаянном страхе страдал и рыдал, —
Этого никто не видал!

Если б Иисус не послал Иуду
Искать евангельскую Зануду
По адресу, высосанному из пальца,
То, может, не превратился б в страдальца:

Удрал бы в Иудейские горы и предгория,
И тем бы кончилась евангельская история…
Но Иуда средь тёмной ночи
Бежал по городу что есть мочи, —

Как заяц с перепугу
Среди зелёного лугу, —
И напоролся на храмовую прислугу:
На левитов высшего разряда,

Узнавших его с первого взгляда.
«Здорово, друг!» —
Окружило апостола вдруг
Человек с полсотни, не менее:

«Наше тебе почтение!
Не ты ль на днях со своим учителем
Показал себя в Храме таким воителем?!» —
Простоватый Иуда, ничего не тая,
Отвечал добродушно: «Да, я». —

«Ай, да молодчина!
Настоящий мужчина!
Приятно пожать руку такому силачу!» —
Хлопали левиты Иуду по плечу:

«Вот, братишка, сделай одолжение!
У нас, братишка, такое положение:
Наши старейшины, так их растак,
Урывают у нас последний пятак,
Сдирают последнюю рубаху!..
А учитель твой уж нагнал на них страху, —

Он бы мог нам помочь,
Если б выкинул новую шутку!
Где он проводит эту ночь?
Повидать бы его на минутку!» —

Это была хитрость патентованная,
Старейшинами левитам продиктованная;
Но, не разобравшись в случае таком,
Иуда согласился быть проводником,

Решив про себя: «Вот учителя уважу, —
Приведу к его стопам всю храмовую стражу!» —
Пришли к тайной горнице. Стой!
Но горница оказалась пустой;

Тогда Иуда всю левитскую свору
Повёл на Масличную гору
И как раз её к Иисусу подводил,
Когда тот пьяных апостолов будил. —

Иуда был далёк от всякой мысли,
Что над Иисусом тучи нависли,
Что ведёт он к нему не левитов,
А посланных саддукеями бандитов.

Ему казалось, несмотря на их мечи и дреколье,
Что он их привёл почти на богомолье;
И потому, подозрением не волнуем,
Приветствовал Иисуса поцелуем