Стивен Эриксон - Дань псам

Нимандер стоял на крыше крепости, опершись о холодные камни, и смотрел, как крошечный на таком расстоянии Спиннок Дюрав пересекает пристенное пространство. Воина ожидает роковая, сложная встреча; Нимандер беспокоился, ибо это по его приказу Спиннок пошел к любимой женщине.

Скиньтик поднялся, встал рядом.

— Безумие, — сказал Нимандер. — Это Дюраву следует быть на троне. Или Корлат.

— Именно нехватку самоуверенности мы находим в тебе самым очаровательным, — ответил Скиньтик.

— Думаешь, я шучу?

— Ну, лично мне теперь всегда весело, Нимандер. Слушай, это просто и в то же время сложно. Его кровь течет в тебе, она сильнее, чем ты можешь вообразить. Нравится тебе или нет, но народ за тобой пойдет. Послушай сам себя. Спиннок Дюрав — хороший пример. Он принял твой приказ, словно удар в лицо — и тут же отправился выполнять. Ни слова жалобы, хотя твое раздраженное нетерпение его уязвило.

— Вот именно. Не мое это дело. На таком посту нельзя быть раздражительным или нетерпеливым.

— Это потому, что ты волновался и к тому же плохо знал этого воина. Может, ты не заметил, но тогда и там, в тронной зале, ты обрел друзей. У Корлат глаза сияли. Верховная жрица откровенно улыбалась. Словно мать, гордо и снисходительно. Ты завоевал их, Нимандер. — Он поколебался и добавил: — Всех нас.

Нимандер не был готов даже обдумывать такое. Он сменил тему. — Как поживает Ненанда?

— Выздоравливает. Такой же тонкокожий, как раньше.

— А Скол?

Скиньтик пожал плечами: — Хотелось бы мне сказать, что он смирился.

— Мне тоже.

— Он в ярости. Чувствует себя обманутым и опозоренным. Боюсь, от него будут одни трудности. Вечная заноза в боку.

Нимандер вздохнул: — Похоже, в Андаре думали так же. Вот почему его отослали искать нас.

— Под радостные фанфары, не сомневаюсь.

Нимандер обернулся: — Скинь, я действительно не знаю, справлюсь ли.

— В отличие от Аномандера Рейка, ты не одинок. Бремя уже не возложено на одного мужа. Она вновь с нами.

— Могла бы оставить Аранату.

— Араната уже давно была не самой собою. Похоже, ты не помнишь, какой она была в детстве. Нимандер, наша сестра — дурочка. У нее разум младенца, хотя она уже стала женщиной.

— Я видел в этом … невинность…

— Вот оно, доказательство благородства твоего духа.

— Скорее неспособности понимать окружающих.

Они помолчали. Нимандер поднял взгляд на шпиль: — Там была драконица.

— Силанна. Как говорят, весьма… близкая… к Аномандеру Рейку.

— Интересно, куда она улетела?

— Ты всегда можешь пробудить в себе кровь Тиам и найти ее, Нимандер.

— Благодарю, но нет.

Спиннок Дюрав вышел из Ночи и оказался на расчищенной площадке, где стоял лагерь и ныне строился монастырь — хотя храмом Искупителя пока что служил военный шатер, и в нем пребывала Селинд, Верховная Жрица.

Примет ли она его?

«Мать Тьма, услышь меня. Прошу за Спиннока Дюрава, который раз за разом замещал твоего сына. Даруй ему мир. Даруй ему счастье».

У Великого Кургана суетились работники (по большей части пилигримы), возводившие могильник меньших размеров. В нем упокоятся кости некоего Сирдомина, удостоенного чести нести вечный дозор у ног Искупителя. Странные и загадочные понятия у людей… Нимандер напомнил себе, что нужно послать слуг, разузнать, не нужна ли там помощь.

— О чем думаешь, Лорд Нимандер?

Нимандер поморщился, услышав титул. — Я думаю, — ответил он, — о молитвах. Как они кажутся… более чистыми, если молишься не за себя, но за кого-то другого. — Он непроизвольно вздрогнул. — Я молился за Дюрава. Да, Верховная Жрица хотела обсудить со мной какие-то вопросы. Пора идти.

Когда он повернулся, Скиньтик сказал: — Рассказывают, что Аномандер Рейк любил стоять лицом к морю.

— О, и?

— Ничего такого. Я заметил, что ты смотрел на землю, на Курган. Тебя что-то интересует в их Искупителе?

Нимандер только улыбнулся и ушел, оставив Скиньтика пялиться ему вслед.

В комнате, посвященной самым тайным ритуалам, на сорок три ступени ниже основания дома Верховного Алхимика, две железные наковальни стояли в начерченном круге. Факелы напрасно старались осветить их черные морды.

За столом сидела ведьма Дерудан с трубкой кальяна в руке; дым лениво поднимался в промозглый воздух. У края круга встала Воркана, ныне называющая себя Госпожой Варадой; она плотно закуталась в серый шерстяной плащ. Карга, мать Великих Воронов, мерила шагами комнату, крутя головой и разглядывая наковальни.