Стивен Эриксон - Дань псам

И что-то зашевелилось в сердцевине быстро гибнущего мира души.

Разумение.

Понимание.

Неуклюжее сплетение мыслей, связей, смыслов, значений.

Они мерцали по собственной воле, а чернота накатывала со всех сторон.

Срезая путь по улочке неподалеку от имения Барука, шедший в десяти шагах впереди телеги Дергунчик вдруг споткнулся. С руганью пригляделся к маленькому объекту на мостовой, наклонился и подобрал. Бесформенная штука исчезла под полой плаща.

Он выругался снова, что-то вроде «воняет, но какое дело мертвому носу?»

Они прибыли к имению, которое Баратол узнал. Дом Коля. Дергунчик вернулся и повел вдруг взволновавшегося вола к диким зарослям у стены сада. Сумрак под ветвями пронизывали мотыльки, и шорох их крыльев звучал невнятным обещанием. Туман полз между кривых стволов. В воздухе пахло рыхлой землей.

Слезы текли по щекам Баратола, намочив бороду. — Говорил ему, оставайся на корабле, — произнес он натянутым, высоким голосом. — Обычно он слушается. Он парень послушный, мой Чаур. Это Злоба? Она его выгнала?

— Что он делал у тюрьмы? — спросил Дергунчик, чтобы отвлечь друга от бесполезных гаданий. — Как он вообще ее нашел — или кто проводил? Прямо — таки проклятая мистерия.

— Жизнь мне спас, — стенал Баратол. — Он пришел, чтобы вызволить меня. У него была секира. Чаур, дурак, почему ты меня не бросил?!

— Он не скажет.

— Знаю.

Они вышли на край поляны и встали около низкой стены, почти не видимой под лозами. Грубые камни ворот, казалось, пустили корни. За воротами виднелось почерневшее лицо дома.

— Давай быстрее, — прорычал Дергунчик, подходя к краю телеги. — Пока вол не сбежал…

— А что мы будем делать?

— Потащим его по дорожке. Слушай, Баратол, не сходи с дорожки, понял? Ни шага в сторону. Понял?

— Нет.

— Это Дом Финнеста, Баратол. Азат.

По запаху могло показаться, что сержант ступил в кучу гниющего мяса. Мотыльки тревожно летали вокруг.

Смущенный, испуганный Баратол помог вынуть тело Чаура из телеги. Семеня за фаларийцем — один осторожный шаг за другим — он шагал по мощеной дорожке.

— Знаешь, — сказал Дергунчик, тяжело пыхтя (Чаур был тяжелым мужчиной, а сейчас он еще и обмяк), — я тут думал. Если чертова луна вот эдак может развалиться, почему эдакого же не может с нашими миром? Вдруг мы уже…

— Тише, — буркнул Баратол. — За луну говна кошачьего не дам. Пусть только попробует меня убить. Осторожно, почти пришли.

— Ладно, клади его, осторожнее. На камень… да, вот туда…

Дергунчик подошел к двери, пошарил у пояса — и снова начал браниться. — Я и нож потерял. Не могу поверить! — Он кулаком постучал в дверь.

Показалось, что стучит он в стену из мяса. Ни отзвука, ни эха.

— О, черт.

Они ждали.

Дергунчик вздохнул, приготовившись стучать снова, но нечто клацнуло за преградой. Через миг дверь заскрипела. Проем заполнило высокое, тощее чудище. Лишенные глаз орбиты уставились на них… а может, не на них — как тут понять?

Дергунчик переступил с ноги на ногу. — Занят, Раэст? Нам нужно попользоваться холлом позади тебя…

— О да, я очень занят.

Фалариец моргнул. — Неужто?

— Пыль размножилась. Паутина густеет. Свечной воск запятнал прекрасные столы. Чего вам нужно?

Дергунчик бросил взгляд на кузнеца: — Ох, юморной труп, кто бы мог подумать? Какой сюрприз! Никому больше не смешно! — Тут он снова улыбнулся Джагуту: — Если ты случаем не заметил, цельный город с ума сошел — вот почему я думал, что ты тоже мог…

— Извини, — отрезал Раэст. — Что-то случилось?

Глаза Дергунчика выкатились. — Гончие Теней сорвались с поводков!

Раэст склонился, как будто обозревая окрестности, потом успокоился. — В моем дворе их нет.

Дергунчик вцепился пальцами в волосы: — Поверь мне, это плохая ночь. Теперь, если ты чуть отступишь назад…

— Хотя, если подумать, у меня случился посетитель этим вечером.

— Что? О, рад за тебя. Но…

Раэст поднял сухую руку и указал.

Дергунчик с Баратолом повернулись. Во дворе была свежая могила, сырая земля на ней еще курилась. Лозы чуть заметно качались на стене. — Боги подлые, — прошептал фалариец, делая рукой охранительный жест.

— Т’лан Имасс с кривыми ногами, — сказал Раэст. — Кажется, он затаил ко мне неприязнь. — Джагут помолчал. — Не могу понять почему.

Дергунчик фыркнул. — Нужно было оставаться на дорожке.

— Что Имассы знают о дорожках? — спросил Раэст. — Так или иначе, он слишком сердит для разговора. — Он снова помолчал. — Но время есть. Солдат, ты можешь уходить. Я не расположен отступать.