Ольга Силаева - Небо на снегу

Я нагнулась над водой. Голова кружилась, кровь прихлынула к щекам, и сердце билось быстро-быстро. И почему-то в ушах все громче звучала история жреца, который увел за собой теней... в свет.

- Нелл!

Чьи-то руки рванули меня назад. Я не удержалась на ногах и рухнула на снег. Под бедром хрустнул лед, железные тиски обхватили запястья, и меня поволокло к берегу.

Едва освободившись, я попыталась сесть, но не успела: меня тут же вздернули на ноги, и рядом оказалось лицо Фора с белыми губами.

- Что, скажи на милость, ты собралась там делать? - очень спокойно спросил он. - Одна, в тяжелой одежде, без груза, без веревки?

- Искать ответы...

- Чушь!

Паладины, стоявшие неподалеку, глазели на нас в немом изумлении. Фор понизил голос:

- Не сходи с ума. Думаешь, я отпущу тебя под воду в одиночку?

Я перевела дыхание. Страх проходил: возвращалась решимость.

Фор молча смотрел на меня. Я взяла его за руку.

- Фор, тебе нечего делать под водой. Мы идем к жрецам: тебе понадобятся все силы. Но мне-то нужны ответы! Я все еще не догадываюсь, кто она - богиня. А мне нужно это знать... как и тебе. Просто пусти меня туда.

- Нелл, я не могу тебе помешать. - Фор устало улыбнулся. - Ты же знаешь. Но дай мне побыть рядом.

Я глубоко вздохнула.

- Хорошо.

Фор отошел. Вокруг меня словно образовался солнечный круг: я стояла и не слышала, о чем говорили остальные. Кажется, Фор попросил у кого-то веревку. Громко и горячо говорила Тэри. Потом Холвир уронил несколько слов, и все замолчали.

Наконец у озера воцарилась тишина, и я подняла взгляд.

В пещере было пусто. Заходящее солнце окрасило ледяные стены розовым, и снег блестел радостно, как в первое утро нового года. Фор стоял рядом.

- Они дали нам полчаса, - сказал он.

Серебряный свет мигнул перед глазами, и на минуту я почувствовала себя тенью, которую уводят, тащат, волокут под лед. Но лишь на минуту.

В нескольких шагах от воды Фор остановил меня.

- Сначала нужно выровнять дыхание, чтобы сердце не остановилось, - сказал он. - Потом, когда выберешься, растереться снегом, чтобы не обморозить кожу. Я дам тебе груз: сбрось его, когда тебе покажется, что ты спустилась достаточно.

Он мягко отобрал у меня посох и положил на снег.

- Дай силе тебя обнять, и тебе хватит дыхания. Когда почувствуешь, что легкие вот-вот взорвутся, дерни за веревку, и я тебя вытащу.

Я кивнула.

- Ты готова?

Что-то было не так. В его тоне, взгляде, голосе... С тех пор, как Фор увидел тени подо льдом, в его глазах поселилось такое выражение, словно он снова стоял над умирающим другом в крепости. В чем дело? В ком?

Нет времени. Потом.

Я подняла взгляд к потолку. Где-то над морем садилось солнце. И люди любили, обнимали друг друга, садились за накрытый стол и строили планы на завтрашний день.

А здесь были мы. И ничего кроме.

Я молча разделась. Фор так же молча помог мне затянуть на талии веревочный пояс с камнями. Еще пару камней я взяла в руки.

- Выпусти немного воздуха, когда станет нечем дышать, - тихо сказал Фор, отступая. - Ты узнаешь ответы, Нелл. Обязательно.

Я отвела взгляд.

- Я знаю. Только что-то мне подсказывает, что они мне не понравятся.

- Да. И это самое грустное.

Холод заползал под кожу, колол шею и ступни. Медлить дальше было нельзя.

Я набрала воздуха в легкие и прыгнула.

Вода ударила в грудь, как огонь: я закричала бы, если бы могла. Камни выскользнули из рук. Я плыла даже не в кипятке - в жидком пламени. Полынья осталась далеко вверху и нависала над головой, как купол храма. Солнечные лучи пронзали темную густую воду, но свет, идущий снизу, был сильнее.

Пояс тянул меня на дно, свет становился все ярче, и я приоткрыла рот, выпуская драгоценный воздух: мимо проплыл белоснежный шпиль. За ним в полутьме вырисовывались силуэты зданий: очертания башен рябили в воде, как протянутые руки, но я смотрела не на них. За белым шпилем на беседке из четырех колонн возвышалась статуя единорога. Витой рог тянулся к статуе обнаженной женщины. Сияние исходило совсем рядом, но не от него. От нее.

Я взглянула ей в глаза и замерла на месте. Время остановилось.

Это была я.

Я смотрела в свои глаза, солнечные, счастливые, забыв о ледяной толще воды, о боли в висках, о Форе, ждущем наверху. Безымянный архитектор воссоздал мое тело из белопенного мрамора, не забыв ни одной черты. Губы едва заметно улыбались, широко раскрытые глаза сияли, словно девушка видела что-то, мне недоступное. Словно она сделала все, для чего была призвана, и теперь ее ждет свобода.