Дмитрий Таланов - Школяр

Вражеская армия повела себя, словно отлично знала, куда попала. Малая её часть осадила Хальмстем, а большая двинулась на север по кейплигской дороге в точности, как это было предсказано когда-то Ирением. По полученным из Кейплига донесениям Катаока оказалась разграблена, Менона — сожжена. Население Кейплига укрылось за стенами замка.

На второй день ожесточенной осады в Хальмстеме объявился г-н Клемент. Филь, поразмыслив, решил, что старый жулик надул их в прошлом году, уверяя, что Железная книга останется в Алексе, и втайне забрал её с собой. А сейчас воспользовался ею, чтобы попасть сюда из Кейплига. Г-н Клемент что-то долго выглядывал через башенные бойницы и в конце дня, к общему удивлению, отдал приказ оставить замок, а излишки продуктов покидать в море.

Под его руководством в последующие три ночи с обеих законченных Дозорных башен вниз к подножию горы на подошедшие с Унсета суда спустили сначала библиотеку, потом немногочисленное гражданское население, затем военное. Гражданских увезли в Унсет, а военные высадились на траверзе Бассана. Еще через день осаждавшие догадались, что замок пуст, и заняли его.

Филь с Яном прибыли на фронт, когда там началось самое интересное. Ирений завалил дорогу к Кейплигу стволами сосен так основательно, что только эксплоз и справился бы с ними. С помощью своей декурии он также накопал конных и пеших ловушек вдоль завала. А когда Филь с Яном намешали достаточно смеси, Ирений пустил её в ход для создания глубоких траншей, охватывающих Хальмстем, чтобы оттуда уже никто не выбрался. Траншеи располагались на расстоянии, не позволяющем лошадям перескочить через них.

Помощь вторжению из Старого Света теперь должна была свернуть себе шею, а конные вылазки из замка однообразно заканчивались обновлением запасов свежей конины. В лесу заняли позиции стрелки, чтобы уничтожить раковину при попытке открыть Врата. С моря замок сторожили корабли. Оставалось ждать новостей из Кейплига, где осаждающих, по слухам, пощипывали в течение дня с тылов и вновь откатывались к лесу сердары, словно ели горячую кашу. А ночью на врагов падал огненный дождь, посылаемый Флавом, «капли» которого прожигали дырки в телах.

Со дня на день вражье племя должно было оставить Кейплиг, затем сердары обещали гнать его на Хальмстем, следуя указанию Флава: «Беречь своих, не щадить чужих, и чтобы ни один не покинул живым Империю!». Далее, как считал Филь, защитники Кейплига ворвутся в Хранилище, воспользовавшись Железной книгой, и застигнут захватчиков врасплох. Всё складывалось лучше, чем начиналось, и тут Филь решил поэкспериментировать с едой.

Он не опасался за себя: с таким защитником, как Клемент, ему грозили от силы пара ударов кнутом. Вина Яна была тяжелей: находясь на службе, он ударил, пусть случайно, собственного командира. Ирений подвернулся ему под руку, когда тот отмахивался от солдатни отобранной у них же дубинкой.

Филь не сумел по достоинству оценить эту драку: его самого к тому времени уже вязали. Но её последствия красовались на головах и лицах десятка солдат и более всего сержанта Кали, знакомого Филю еще по первому Хальмстему. Сержант невзлюбил Яна сразу по прибытии и всячески третировал его, на что тот реагировал с присущей ему бесстрастностью, чем выводил Кали из себя. Под конец драки тот выхватил меч, но тут вмешался Ирений, получил дубинкой по голове и ненадолго потерял сознание. Не случись этого, дело можно было бы замять.

Высокий и тощий г-н Клемент, одетый, как всегда, в черное, разве что с мечом на поясе, который ему явно мешал, острым взглядом обвел находящихся в палатке. Черные, как у грача, глаза скользнули по Филю и задержались на Яне, привязанном у опушки леса. Филь мог видеть друга только краем глаза, но было ясно, что тот вымок насквозь.

Пока шло разбирательство, дождь перестал, однако солнце клонилось к закату, и даже если Яна отпустят, ему придется спать мокрым. Филь понурился, думая, как помочь другу, и можно ли будет прокрасться к нему ночью, чтобы развязать и дать убежать из лагеря, если у Ирения не выйдет то, что они задумали. Тут Филь услышал свое имя.

— В общем, я высказал мнение, пора выносить приговор, — сказал г-н Клемент и принужденно улыбнулся. — Не знаю, как вам, а мне давно пора освежиться. Я уже боюсь даже чихнуть!

Только сейчас Филь понял, почему у Ирения такое каменное лицо, Кали притопывает на месте, а Мастер де Хавелок то и дело склоняется к карте, разложенной на криво сколоченном столе. Остальные толпившиеся здесь декурионы и сержанты давно испарились один за одним, не выдержав внутреннего напора, и присоединились к солдатам у траншеи.