Дмитрий Таланов - Школяр

На его лице не было тени улыбки, голос был издевательский.

— Окно там уже прорублено, — пуще покраснел Филь, обидевшись за любимую комнату. — А будешь издеваться, я в самом деле женюсь на ней и увезу её туда!

Кашлянув, словно у него запершило в горле, Ян покладисто произнес:

— Хорошо, в той твоей каморке с единственным окном… Вставать по сигналу, как в Алексе, есть по расписанию, и покидать замок по разрешению. Так может, вам не стоит уезжать? Всё это уже имеется здесь, а в качестве каморки можно использовать Первую лабораторию, вот только вставить там окно. И заживете на капитал в десять империалов и четырнадцать аспров, который ты получил с Дафти, плюс пять, которые он зажал. Живя здесь, вы еще и сэкономите, ведь одно дело, когда до ближайшего общества можно добраться засветло, пусть по зараженным демонами местам, и совсем другое, когда на это уходит пять дней пути. Ни балов, ни приемов, и Якоб в качестве няньки.

Его невозмутимость охладила Филя. Он вспомнил, что у них через четверть часа занятия с профессором Иллуги.

— Ладно, Ян, пошли соберем тетради, а то опоздаем, — пробормотал он и заторопился к дормиторию. — А Хальмстем, что ж, может, он кому не нравится, только я знаю, что он мне по душе!

Он бросил взгляд на Яна — тот по-прежнему сохранял серьезное выражение лица.

— Дорогой друг, я знаю вкусы своей сестры, так что забудь ты о Хальмстеме. К тому же, у тебя нет ни особой красоты, ни манер. Если тебе удастся усвоить нормы поведения, принятые в приличном обществе, и победить свою привычку есть, словно это твой последний день на земле, ты ей, возможно, понравишься, но точно не сегодня!

В комнате, сунув тетради за пояс, Филь упрямо произнес:

— Научиться есть прилично, как ты говоришь, это не беда, научусь!

Ян вздохнул:

— Мой друг, ты путаешь визит с переездом. Ты думаешь, что если мои сестры не жалуются на жизнь в Алексе, то она их в целом устраивает. Ничего не может быть дальше от правды! К твоему сведению, в Меноне они спят не на матрацах из соломы, но на перинах из гусиного пуха толщиной в две ладони у Анны и две с четвертью у Меты, потому что на других они не высыпаются. Иначе им будет или слишком мягко, или очень жестко. Постельное белье, которое, уверен, ты оценил по достоинству, они заказывают у единственного в Империи мастерового, умеющего плести хлопковую нить в ткань, скользкую на ощупь и одновременно теплую и прохладную. Они также любят принимать горячие ванны с лавандой перед сном в любое время года, и никто не рискнет без нужды лишать их этого удовольствия, включая нашего отца. Твои десять империалов улетят на наряды в первый же бальный сезон, а твоего Хальмстема, даже если ты умудришься загнать его втридорога, едва хватит на пять лет. В Империи не наберется дюжины мужчин, которые в силах содержать моих сестер так, как они привыкли. А если они это не получат, они превратят любую жизнь в ад. Поверь мне, они хорошо владеют этим искусством!

Выйдя на нагретое солнцем крыльцо, Филь задумался.

— Ян, это что же, мне придется стать богаче императора? — спросил он, уцепив суть.

Он начал подсчитывать, как это провернуть, и был очень рад, что к нему вернулась способность соображать. Правда, он не имел представления о размере личного состояния Флава, но был уверен, что способен его заработать.

— Хуже! Тебе придется стать богаче нашего отца.

Филь поскучнел: эта задача была труднее. Но рассудительные речи Яна успели разогнать тучи в его душе и настроили его на деловой лад. Улыбнись ему сейчас хоть сто красавиц, они не вернули бы его в тот кошмар, в котором он пребывал десять минут назад.

Оглядев залитую весенним солнцем Башенную площадь, Филь оглушительно чихнул, и ему сделалось удивительно легко на душе.

— Что ж, посмотрим, что тут можно сделать! — подмигнул он Яну и пустился с ним бежать, догоняя остальных, давно обогнавших их школяров.

Последующие дни Николас Дафти неустанно следовал за обоими героями по пятам, умоляя их изобрести еще что-нибудь, в чем он тоже мог бы принять участие. Спасения от него не было даже в покалеченной Первой лаборатории.

Тем временем между Габриэль и Анной снова назревала вражда. Габриэль надумала, как отомстить Анне за свои косы, и на одной из тренировок в Юку сбегала в лес, нарисовала мелом на черном шаре страшную оскаленную морду, а потом запулила им в Анну, которая пришла посмотреть на игру.

Анну едва не хватила кондрашка, когда она увидела несущийся на неё череп. Придя в себя, она полезла в драку. В результате обе девицы оказались в колодце и вроде помирились, но Анна с тех пор стала регулярно ходить на тренировки, где то и дело вызывалась сбегать за юкой. Её намерения, которые она особо не скрывала, были шиты белыми нитками.