Робин Ла Фиверс - Темное торжество

Избегая смотреть на Чудище, я стираю с лица все признаки обуревающих меня чувств и встаю.

— Брат оставил мне поистине драгоценный подарок, — сообщаю я сенешалю. — Такой, что восхищение лишило меня сил. К тому же я утомлена долгой поездкой и желала бы пойти в свои покои, если это возможно… Да, и еще сюда скоро прибудут всадники, сопровождавшие нас. Пусть они получат все необходимое, и позаботьтесь о лошадях.

— Конечно, госпожа моя.

В это время во двор с подносом в руках выходит служанка, и я узнаю Элоизу. Она радостно приветствует меня и подает кубок. Я делаю глоток и притворяюсь, будто вино освежило меня и придало сил.

— Будь добра, милая, проследи, чтобы барона де Вароха устроили со всеми удобствами. Нам обоим не помешало бы отдохнуть после дальней дороги.

Во всяком случае, отмыться после Юлианова «подарка» мне действительно необходимо. Я хочу быть чистой, когда отправлюсь за сестрами.

Притом что верность слуг вызывает сомнения, вышколены они отменно, и замок содержится в образцовом порядке. Моя комната выглядит так, словно я ее вовсе не покидала.

— Посели барона в южных гостевых покоях, — наставляю я Элоизу.

Те покои — из лучших, они престижны и сразу сделают его важным гостем. Немаловажно и то, что они находятся совсем рядом с моими, всего-то через две двери.

Как только я устроилась у себя, Элоиза велит двум юным служанкам поставить перед камином ванну и принести все для мытья, потом помогает мне раздеться.

— Как тебе показался мой брат, Элоиза? — спрашиваю я ее. — В добром ли настроении пребывал? Мне известно, что сейчас у нашего отца очень много хлопот.

— О да, госпожа моя! — отвечает служанка. — Государь Юлиан пребывал в самом добром расположении духа, а уж сестрам как радовался! Воистину мне это напомнило, как он вашей милости радовался всякий раз.

Произносит она это с самым невинным видом, но внутри у меня все скручивается узлом.

— А Луиза? Как у нее со здоровьем?

Она чуть медлит, и в душе у меня звучит тревожный набат.

— Ах, госпожа моя, не было заметно, чтобы у бедняжки хоть чуть-чуть прибавилось сил. Только и надежды что на весну, весной ведь все оживает.

Я поворачиваюсь к ней и заглядываю в глаза, пытаясь понять, насколько она правдива. Потом спрашиваю:

— Но ведь она была достаточно здорова, чтобы предпринять путешествие?

В карих глазах Элоизы возникает явственная тень сомнения.

— Ну, по крайней мере, молодой хозяин не сомневался, что так оно и есть, — произносит она. — Я уж проследила, чтобы у нее были кругом меха и теплые одеяла, да и ему все наказывала при малейшей возможности греть кирпичи. И госпожа Шарлотта пообещали присмотреть, чтобы у нее все было хорошо.

Пообещала — значит сделает все от нее зависящее, я в этом не сомневаюсь. Вот только зависит от нее очень немногое. Ей всего десять лет, она сама еще дитя.

Вымывшись и одевшись, я отсылаю всех слуг прочь под тем предлогом, что собираюсь отдохнуть. Но вместо того чтобы залечь в постель, я расхаживаю перед камином, прикидывая, как бы вызволить младших сестренок. Найдутся ли у меня союзники в доме д'Альбрэ? Если Юлиан лишь исполняет волю отца, есть некоторая возможность перетянуть его на нашу сторону. Но я все же боюсь, что он действует по собственной инициативе. Как иначе объяснить локоны, переплетенные в шкатулке?

Ну а когда мне удастся освободить сестер — и допустим, по ходу дела никого из нас не убьют, — куда их везти? Где самое безопасное место?

Ответ приходит, точно несомый ветром шепот:

Обитель…

Но станет ли она для девочек надежным убежищем? Что скажет аббатиса? Я думаю о Шарлотте с Луизой, столь на меня непохожих, обо всех младших девочках, которых видела в монастыре… Да, там им ничто не будет угрожать. Даже, прожив в монастыре несколько лет, я ни капельки не боялась.

Это, конечно, всего лишь зачаток чего-то достойного называться планом… Но лиха беда начало!

Я смотрю в окошко и вижу, что солнце клонится к горизонту. Это хорошо. Чем скорее настанет ночь, тем скорей мы сможем отбыть.

Тени в комнате удлиняются, и вопреки моей воле начинают шевелиться старые воспоминания. Это очень темная память. Не желая оставаться с ней наедине, я решаю наведаться к Чудищу. Пора ему узнать последние мои тайны. Небось сразу в дорогу засобирается.

Я стучу в его дверь и, не получив ответа, вхожу. Чудище как раз натягивает через голову свежую рубашку.

— Сибелла! — возмущается он. — Тебе не следует сюда заходить! Твои слуги…