Робин Ла Фиверс - Темное торжество

При звуке моих шагов он поднимает голову.

— Куда теперь? — спрашиваю я, хотя на уме только наш недавний поцелуй.

— В Генган, — говорит он. — Там тоже стоит французский гарнизон, и сдается мне, что на крыльях сегодняшней победы мы сумеем поднять там восстание и отбить город. Только сперва надо отдохнуть день-два и похоронить павших. За это время туда доберутся слухи о случившемся здесь.

— Давай завтра вместе проедемся верхом.

Набираю полную грудь воздуха и крепко сплетаю пальцы, чтобы скрыть поселившуюся в руках дрожь. Я долго ждала, но теперь мне кажется, что он сумеет принять и последнюю оставшуюся у меня тайну.

— Должна еще кое-что тебе рассказать. Однако нужно, чтобы ты не только услышал, но и увидел.

Мне хочется не только убрать последнюю препону между Чудищем и собой, но и встретиться с сестрами. Я не видела их уже целый год и скучаю по ним не меньше, чем иная мать по своему малышу. Они ведь единственные лучики света в нашем семействе.

Около полудня мы останавливаемся у придорожной таверны, чтобы перекусить и дать отдых коням. Место здесь тихое, этакая сонная деревушка, и я крепко надеюсь, что меня никто не узнает. Но даже при всем при том выбираю столик в самом темном углу.

Мы уже почти отобедали, когда появляются другие посетители, по виду крестьяне. Сперва я не обращаю на них особого внимания, но потом они заговаривают о событиях, всколыхнувших весь край.

— Отряд людей государя д'Альбрэ дней пять назад проезжал…

Земля уходит у меня из-под ног. Я поднимаюсь и подхожу к их столу, чтобы спросить:

— О чем это вы, любезные?

Мужчина смотрит на меня как на полоумную:

— О том, как полсотни конников графа д'Альбрэ галопом промчались по этой самой дороге пять дней назад. В его имение, стало быть, торопились. В Тонкедек.

Я поворачиваюсь и незряче иду к двери. «Нет, нет, нет! — бьется глубоко в груди. — Только не Шарлотту! Не Луизу!»

Чудище вскакивает и поспешно выходит следом за мной:

— Что стряслось?

Почти не глядя на него, я сдергиваю с крючка плащ и накидываю на плечи.

— Д'Альбрэ со своими людьми проезжал здесь пять дней назад.

Рыцарь хмурится:

— Что за нелегкая их сюда занесла? Разве ему не нужны под Ренном все воины до последнего?

— Я же говорила: плох тот предводитель, который все свои шансы складывает в одну корзину. — Глубоко вздохнув, я заглядываю Чудищу в глаза. — Мы с младшими сестрами росли в Тонкедеке, и сейчас они там.

— Он что, боялся, что герцогиня захватит их и потребует выкупа?

Я смеюсь. Смешок получается пустым и неприятным.

— Нет. Это он сам хочет выкуп за них потребовать. С меня…

Всю дорогу, пока мы мчимся в Тонкедек, я цепляюсь за призрак надежды, хотя страдания, которые д'Альбрэ способен причинить девочкам, ограничиваются лишь возможностями моего воображения. Ибо я слишком хорошо его знаю.

Я гоню лошадь сумасшедшим карьером, нимало не заботясь, поспеют ли за мной остальные. Янник и воины отстают, но Чудище скачет бок о бок со мной. Его могучее присутствие — вот и все, что удерживает меня, не давая рассыпаться на сотни изломанных осколков.

В некоторый момент я задумываюсь о том, как он должен себя чувствовать, приближаясь к месту гибели его сестры, но эта мысль настолько усугубляет мое отчаяние, что я усилием воли отгоняю ее. Я прошу — я умоляю Мортейна оградить их. Сделать так, чтобы я ошиблась. Пусть окажется, что д'Альбрэ приезжал в Тонкедек за дополнительным войском.

Но в душе я понимаю, что надеяться на это просто смешно.

Когда мы достигаем границы владения, я сразу вижу, что на длинной извилистой дороге, ведущей к воротам замка, нет никакого движения. Ни охотничьих отрядов, ни отбывающих войск. На укреплениях не видно дозорных, а это значит, что д'Альбрэ в замке наверняка нет.

Привратник явно удивлен моим появлением, но пропускает нас беспрепятственно. Мы въезжаем во двор, и навстречу выбегает сенешаль. Он рад приветствовать меня и с готовностью забирает повод лошади:

— Госпожа Сибелла!

Не дожидаясь появления конюха, я спрыгиваю с седла.

— Где мои сестры? Шарлотта и Луиза? Я хочу видеть их!

Он недоуменно глядит на меня:

— Но их нет здесь, госпожа. Они уехали в Нант.

Тело, кажется, прежде разума понимает, что это значит. Меня сгибает пополам. Руки и ноги дрожат, колени грозят подломиться.

Сестер здесь нет.

Дикие звери разломали мне ребра и вырвали сердце, оставив гулкую пустоту.