Робин Ла Фиверс - Темное торжество

То, что я вижу сейчас на его лице, просто лишает меня способности дышать. Мне и во сне не снилось, что однажды он будет так на меня смотреть. Ох, проклятье, не могу я себе позволить ни его понимания, ни сочувствия… Особенно теперь, ибо тогда прикажет долго жить вся моя с трудом обретенная решимость.

— О чем? — спрашиваю я. — Я дочь человека, убившего твою сестру. И, что хуже, я тебе все время об этом лгала.

— Прекрати! — рычит он. — Все гораздо сложней.

То, что он именно так смотрит на вещи, бесконечно радует меня, но ростки этой радости приходится вырывать с корнем.

— В ту ночь я должна была остаться в замке и убить д'Альбрэ, а ты мне помешал. Ты отправил коту под хвост все мои планы и заставил уехать из города, не исполнив задания. Теперь я вынуждена вернуться туда и завершить начатое. — Я едва выталкиваю наружу эти слова, горло сдавливает судорога, мне приходится ненадолго умолкнуть, чтобы взять себя в руки. — Насколько проще все было бы, ведь тогда я не знала…

И я вновь замолкаю, не в силах решить, что хочу сказать.

Его глаза вновь свирепо вспыхивают, он делает шаг внутрь комнаты:

— Это что еще за новости? То есть как — возвращаешься? Кто велел?

— Обитель, — отвечаю я. — Я ведь, как и ты, поклялась служить своему Богу, и Он пожелал, чтобы я вернулась туда.

Произнося это, я тем не менее понимаю, что моего возвращения в Нант желает прежде всего матушка настоятельница. Мнение Мортейна мне доподлинно неизвестно. Не удивлюсь, если у Него на меня совершенно иные виды, только никто этим не интересовался. А может, наоборот, это мне наказание за то, что отвернулась от Него и от учения, хранимого в монастыре.

Тут наш с Чудищем спор прерывает появление пажа. Он смотрит на рыцаря, на меня, снова на рыцаря… Мальчик не понимает, что тут происходит и как себя вести.

— У тебя послание для кого-то из нас? — подсказываю я.

Он прокашливается:

— Да, госпожа. Вас и господина Вароха зовут на собрание совета в покои герцогини. Мне велено проводить.

— Что ж, идем, — говорю я, радуясь неожиданному вмешательству.

Я предпочла бы, чтобы этого разговора и вовсе не было, какое там его продолжать.

Переступаю порог, заставляя Чудище податься назад. Паж уходит по коридору, я следую за ним, слушая, как постукивает за спиной трость Чудища.

В чертог, где заседает совет, мы прибываем самыми последними. Аббатиса неодобрительно щурится, не знаю уж, просто при виде меня или оттого, что мы с Чудищем являемся вместе.

Дюваль жестом приглашает нас занять места, а сам продолжает:

— …Близко к сердцу приняли совет госпожи Сибеллы и решили поторопиться с заключением брака между Анной и императором Священной Римской империи. Бракосочетание через поверенного совершится сегодня ближе к вечеру. Мы надеемся, что оно даст герцогине некоторую защиту, тем более нужную, что нам сообщают: д'Альбрэ со своим воинством готовится покинуть Нант и двинуться на Ренн. Быть может, граф уже на марше, ведь это известие было получено несколько часов назад.

Чего-то в таком духе я и ожидала. И тем не менее по позвоночнику пробегает судорога страха. Он выследит меня и выковыряет из любой щелки. Так уже было однажды, когда я, восьми лет от роду, пыталась спрятать одного из нечистокровных щенков, принесенных его любимой охотничьей сукой, за которой не уследили псари.

Вот только выслеживать меня не придется, потому что я сама найду его! И — кто знает — вдруг именно у себя под носом он и не догадается искать.

После Дюваля берет слово капитан Дюнуа.

— Благодаря госпоже Сибелле, — говорит он, — мы, кажется, обезвредили всех подсылов, так что некому будет помочь д'Альбрэ изнутри.

Я молча спрашиваю себя, как он может быть настолько уверен? Мы выловили семнадцать лазутчиков, но что, если это не все? Вдруг я кого-нибудь пропустила?

— А что слышно об испанских войсках? — спрашивает герцогиня. Она выглядит осунувшейся и усталой. — Сумеют ли они опередить д'Альбрэ?

— Они прибыли нынче утром, ваша светлость, — отвечает капитан Дюнуа. — Мой ближайший помощник сейчас их размещает.

Это, конечно, добрая новость, вот только тысяча прибывших из Испании воинов — сущая мелочь по сравнению с войском д'Альбрэ.

— А свободные отряды?

— С ними связались, — отвечает канцлер. — Они будут здесь в течение двух недель.

Слишком поздно.

Герцогиня вновь поворачивается к капитану Дюнуа:

— Что слышно о погоде на море, прекратились ли шторма? Когда ждать высадки британских войск?