Роман Мережук - Солнценосец

Миниатюрные королевства получат только треть от запрашиваемого числа храмовников. Он отдаст приказ поститься всем священнослужителям Сеннайи. Если Гэллос смилостивится, южане получат в этом году свой урожай. Если же ураганы пригнут к земле колосья, а ниспосланные Зароком жуки-древоточцы в труху перемелют корневища деревьев... Что ж, много еще грешников осталось в южных странах. Гэллос и Аллана испытывают людей, проверяя их веру.

- Оставь меня, - приказал он слуге.

Когда тяжелая, инкрустированная золотом и серебром дверь беззвучно затворилась, Иноккий потянулся к шару, бережно поднял его двумя руками и прижал к себе. Холодный янтарь обжег разомлевшую старческую кожу. Ему нравились эти ощущения.

- Мы сами творим судьбу, - прошептал он державе. - Каждый в меру сил и стремлений шьет полотно своей жизни. Кто-то желает заполучить в жены милую девушку, а получает сварливую толстую бабу с бородавкой на носу, кто-то хочет стяжать боевую славу, но награждается только кинжалом милосердия в горло. Я же хочу сохранить мир на земле. А для этого нужно быть жестким и не жалеть средств. Благородные цели всегда совершаются благородными людьми? Видят боги, плевать я хотел на эти предубеждения.

Борейя по-своему обрела веру. Тамошние священнослужители наряду с Гэллоссом и Алланой еще почитали старых богов севера. Он устал читать сообщения о казненных на площадях в Тринадцатиземье лжепророках и сектантах Немого Бога. Южные королевства все меньше оглядываются на церковь, того гляди пропустят в гавань галеры неверных.

Церковь теряла контроль над империей. Пусть не сейчас, даже не через десятилетие, но этот день наступит.

Церкви нужен символ, что-нибудь, что заставит простолюдинов и впредь выполнять волю церкви, а их королей преклонить колени и даже не думать поднимать голову.

Климент Пятый прекратил Столетнюю Войну между западом и востоком, Бонифаций мечом и словом истины заставил делийцев прийти в лоно церкви. Эти люди в самый жуткий час не дрогнули, смогли укрепить в людях веру. Именно на их мраморных плечах теперь держатся своды многих храмов.

Что-то должен предпринять и он.

- Желания не исполняются просто так. За все нужно платить. Я готов заплатить за свое, - сказал он шару.

Лепесток в янтаре блеснул желтизной, на миг осветив погруженную в полумрак богато украшенную шелками комнату и скорчившегося в ванне старика, правившего судьбами многих.

Глава 1

Тени

Мысленно перебрав в уме все скверные случаи, которые когда-либо происходили с ним, Лотт решил быть честным и признать, что сегодня выдался самый паршивый день из всей его никчемной жизни. Собственно только с собой он и оставался честным, что хоть как-то позволяло сохранить те крохи достоинства, которые Лотт еще не променял на "блажь грешника".

Так же он вполне осознавал, как дошел до поворотной точки своей жизни и никакие молитвы Гэллосу не помогут исправить положение. Боги имеют свойство игнорировать грешников.

Ушастый Рик расшевелил палкой костер. Наблюдая за тем, как быстро разгорается пламя, Лотт стал более разговорчивым.

- Ребята, это вы? Я сразу и не признал. Мортэйн, отлично выглядишь. Наверно от женщин отбоя нет?

Мортэйн вытер свисавшую с заячьей губы слюну и громко высморкался.

- Можно я его разок ткну в бок, а?

Он потянулся к голенищу сапога и наполовину вытянул припрятанный нож.

- Заткнись, Мор. За труп мы не выручим ни гроша, - рассудительно произнес Чума. - Где наши деньги, Лотт?

- Деньги? Какие деньги?

- Не помнишь?

- Запамятовал, простите ребята, атура странные вещи творит с сознанием человека.

Чума почесал росшую клоками бороду и кивнул.

- Да, что правда, то правда. Но, знаешь Лотт, нам ли с тобой, двум любителям "блажи грешника", не знать, что поможет тебе припомнить, где ты припрятал наши денежки?

- У тебя есть порошок? - удивился Лотт. Он расплылся в улыбке и с готовностью произнес, - думаю, одна добротная понюшка поможет осветить все темные уголки моей памяти.

- О нет, мой друг, - осклабился Чума. - Один раз я уже допустил такую оплошность. Дважды меня еще не обманывали.

Он подбросил в костер еще веток. Дерево сухо затрещало, первые языки пламени лизнули пятки Лотта. Он закричал и попытался освободиться, но веревка держала крепко.

- Ну как, припоминаешь? - осведомился Мортэйн.

- Деньги у меня дома, - выпалил извивающийся Лотт. - Десять полновесных имперских марок. Клянусь честью бывшего оруженосца сира Томаса Кэнсли.