Наталья Якобсон - Лебедь и дракон

-- Однако ты сумел захватить власть, с помощью своих уловок, сумел всех покорить. Будь солнце твоим конкурентом в борьбе за престол, ты затмил бы даже его. Теперь твоя неограниченная монархия пугает всех, кого ты еще не успел себе подчинить.

-- Других колдунов?

-- Их множество, но они предпочитают прятаться от тебя, и ограждать заклинаниями свои убежища.

-- Должно быть, они наводят ужас на местное население и облагают людей налогами. Боятся, что я на правах сильнейшего потребую с них проценты от выручки, - насмешливо заметил Эдвин.

-- Они хотят безопасной жизни, хотят, чтобы в мире больше не было империи дракона. Одну из таких волшебниц я хотел обезопасить, превратив в лебедя, но недооценил ее ловкость. Тебе нужен соправитель, чтобы контролировать события за границами государства.

-- Или соправительница, - поправил Эдвин.

-- Забудь об этой девчонке! - в гневе крикнул Ротберт. Огляделся по сторонам, потер длинные ладони и настороженно проговорил. - Советую проверить не прихватила ли она с собой чего - то из казны. От красавиц всегда одни неприятности.

-- Вам пора идти, иначе мне придется подписать для вас охранную грамоту, чтобы вы в целости и сохранности добрались до границы. Мои подданные начинают злиться. А когда их одолевает злоба, они становятся дикими и неуправляемыми.

Усилием воли Эдвин распахнул одно из окон. Преимущество опытного волшебника сохранялось за ним, он все еще мог передвигать предметы не прикасаясь к ним, мог, находясь в башне, открыть для гостей тяжелые ворота. Даже если бы его послали осаждать замок, он бы одним усилием мысли мог опустить подъемный мост или сокрушить бастион. Вот какова она, сила заключенная в древних свитках и книгах. От невидимого удара оконное стекло зазвенело, ветер ворвался в библиотеку.

-- Улетай! - приказал Эдвин.

-- Ты еще пожалеешь, - раздался гнусавый голос у него за спиной, слова оборвались птичьим клекотом. Зашелестели крылья. Ротберта в библиотеки уже не было. Только коршун, рассыпая угрозы на своем птичьем языке, вылетел в раскрытое окно.

-- Раньше в тебе были гордость и величие, а теперь наступило время упадка, - устало заметил Эдвин и вновь погрузился в свои раздумья. Воспоминания об эпохе могущества злого гения все еще тревожили его. Даже удары башенных часов напоминали о вторжении в королевский замок и о тех ночах, когда он должен был выполнять приказы корыстолюбивого и мстительного господина. Сколько тогда было уничтожено мелких княжеств, городов, поселений, сколько было выжжено лесов и пахотных полей, над которыми после пожара оседал ядовитый дым. Роза чуть не задохнулась в таком дыму, чуть было не попала в плен к врагам, хотя с кошельком золота она вполне могла нанять на дороге экипаж и, не привлекая к себе излишнего внимания, добраться до дома. Но она каждый раз попадала в неприятности. Приходилось выручать ее и утешать, как малое дитя. Может, даже к лучшему, что она ушла из его жизни. Без нее будет меньше проблем. Теперь у него развязаны руки для военных действий и не надо бояться, что враги могут навредить его подопечной. Он слишком долго нянчился с ней и старался оправдать в ее глазах каждый свой поступок.

Теперь он был свободен от обязанностей покровителя. Надо было праздновать освобождение от забот, а вместо этого он грустил. Только из-за апатии отпустил врага невредимым и чуть не с благословением. На сердце скреблись кошки. А в голове билась, подобно черному лебедю, одна навязчивая мысль. Вот бы еще раз увидеть Розу, погладить шелковистые локоны, услышать ее голос. В памяти всплыло ее нежное, кукольное личико, зеленые глаза в обрамлении пышных ресниц, изящные брови, тонкие скулы, губки сложенные бантиком. Стоило закрыть глаза и он видел, как Роза шелестя атласными юбками проходит по галерее статуй. А образ лебедя, который, расправив пушистые крылья, летит над морем, преследовал Эдвина, как наваждение. Почему он все время видит черную птицу, ощущает прикосновение лебединого пуха к своей щеке. У этой птицы глаза девушки.

Эдвин взглянул в настенное зеркало и едва различил там существо, похожее на призрака, сотканного из золотых лучей. Да, он, правда, мог бы выдавать себя за эльфа, если бы не этот зловещий, фанатичный блеск в ясных глазах. Этот двойник в зеркале всегда казался неотразимым, призрачным и опасным. А за его спиной почти всегда расплывалась огромная, двукрылая тень.

Кто-то начал скрестись в дверцы шкафа, стоящего в конце коридора. Сначала Эдвин не обращал внимания на настойчивые звуки. Ведь в шкаф могла забраться летучая мышь. Вскоре раздались писк и всхлипывания. К тому времени шорох в шкафу успел так надоесть Эдвину, что он решил выпустить заключенного, даже если им окажется обыкновенная крыса. Он отдал дверцам шкафа мысленный приказ, и те распахнулись. Пышный клубочек выкатился из темноты и всхлипнул, ударившись о пол. Это была всего лишь Виолетта. Она тут же принялась расправлять воланы кружев на своей одежке и вычесывать пыль из волос. Про себя обозвав ее глупышкой, Эдвин снова углубился в мир воспоминаний.