Сергей Шуба - Поиски мира

– Доброго здоровья, барон Фрил, – учтиво сказал он, наклоняя голову.

И тут же услышал голос чудовища.

– Итак, это действительно ты. Что ж, господа, я просто хотел лично удостовериться, что предателя поймали, а теперь им займется палач. Не будем прерываться. Увести его.

Пока Танкред говорил, а барон, прищурившись, пытался вспомнить Тахиоса, сирота осматривал стоящих вокруг стола мужчин. Некоторых он смутно помнил – ещё год назад многие являлись ко двору засвидетельствовать свое почтение Старому Дриму. По правую руку от Танкреда стоял Белон Красивый, по левую – приземистый черноволосый человек, с землистым лицом. На столе лежала большая карта, расчерченная, скорее всего, ещё Барахом и стояли кубки с вином. Тахиос почувствовал, как напряглась Дахата, которой тоже удалось увидеть кусок пергамента.

Скримири, так и не убравший своей руки с плеча Тахиоса, вновь сжал пальцы, когда юноша проговорил.

– Я вижу, вы находитесь в бедственном положении, господа. А у меня есть для вас новости. Про Отера.

Капитан стражи ударил его по печени и у сироты подломились колени.

– Погоди, – сказал герцог, хрустнув пальцами, и зрачки его на мгновение расширились. – Мне интересно, что он нам соврет. Где его поймали?

Скримири обернулся к порогу и велел стражнику.

– Эй, кликни сюда тех двоих.

Тахиос лежал на земле, пытаясь вдохнуть. К тому времени как он, опираясь на руки, смог встать на колени, стражник уже разыскал и привел Хольма и Варна. На лицо Хольма, несмотря на полумрак, было страшно смотреть.

– Это наш приёмыш так отделал тебя, солдат? – с любопытством спросил Танкред.

Хольм помотал головой и Варн ответил за него.

– Это сделал гончая вашего величества.

Танкред презрительно усмехнулся.

– Что ж, значит, я не зря выбираю себе псов. Судя по фигуре тебя нелегко одолеть. Ставлю десять золотых против медяка, что это был Байла.

– Да, – прохрипел Хольм, – и я посчитаюсь с ним за это.

– Это ваши дела, – махнул рукой Танкред, – хотя опять же уверен, что Байла расправится с тобой. Отвечайте, где вы схватили этих двоих?

– Они шли с юга, ваше величество, – вновь сказал Варн, – придерживаясь кромки болот.

– Интересно… – протянул Танкред, ногтем постукивая по своему кубку, стоящему перед ним на столе. Паж, что выспрашивал про шум, незамедлительно просунулся под руку с кувшином и налил вина. – Ты был в лагере Отера? – обратился он к сироте, отпив большой глоток. – Говори правду, если не хочешь, чтобы тебе поджарили пятки прямо здесь. Как он там оказался? Да и ты, если на то пошло, тоже. Мне доносили, что ты уехал из владений моей сестры на север.

Скримири вздёрнул Тахиоса за шиворот, тряхнув так, что у того лязгнули зубы. «И это тоже».

– Вы видели Отера в бою, – утвердительно сказал юноша, рассматривая баронов, и по их взглядам понял, что угадал верно. – Он бьётся совсем не так, как раньше. И до сих пор никто из вас не верит, что сын Дрима Наорка мог продать свою страну чужакам .

– Он показал нам свои шрамы на переговорах, – внезапно выкрикнул коренастый, похожий на матерого вепря барон, даже здесь не снимающий латных рукавиц. – Он назвал каждого из нас по имени, и припомнил, в каких схватках мы были вместе. Я не знаю, кто его опоил – но Отер предал нас!

– Шрамы можно нанести, за два года они заживут, – сказал Тахиос, и все замолчали. – Отер пропал в Груландской марке и я знаю, где он сейчас.

Освободите меня, и я приведу вам настоящего наследника.

– Да как ты смеешь! – воскликнул кто-то слева от сироты.

Скримири снова хотел ударить Тахиоса, но тот извернулся, пнул его в коленную чашечку и услышал отчетливый хруст. Капитан с воплем рухнул у порога. Лязгнули обнаженные мечи, а Танкред изо всей силы ударил кубком по столу, расплескав остатки вина.

– Молчать!

Бароны, переглядываясь и ворча, несколько отступили. Лишь Белон смотрел на Тахиоса, чуть склонив голову.

– Я послал за тобой Дэла, но, видимо, нужно было повесить тебя прямо в замке, – тяжело дыша, сказал герцог. – Ты умышляешь против меня, законного правителя этих земель, несмотря на хлеб, который ел все эти годы и кров, который тебе предоставили из милости. Ты говоришь, что Отер жив, но где доказательства? Если же отпустить тебя, то кто поручится, что ты не приведешь того, кого сам называешь оборотнем, потому что на самом деле тебе щедро платят твои сородичи, и ты явился, чтобы внести смуту в наши ряды.

– Жизнь за жизнь, – возразил ему Тахиос (давние счёты, чудовище!), читая сомнение на лицах баронов и все ещё надеясь заставить их слушать себя. – Вы катитесь от поражения к поражению, а настоящий герцог воодушевил бы людей, и показал бы всем что тот – двойник. Весь Бенорт поднялся бы как один человек, и вы знаете это. Вступите в переговоры ещё раз, и скажите этому самозванцу, что вам всё известно о братьях Лёкхед – и вы сами всё увидите. Скажите ему, что знаете, кто его натаскал, скажите, что Чернокнижник мертв, и он выдаст себя. Он выдаст себя, а я доставлю вам истинного господина этих земель.