Павел Буркин - Краденая победа

Вслед за Рукмини он проскочил через внутренний дворик, со всех сторон окруженный крытыми галереями дома, пробежал какими-то покоями, умудрившись на ходу перезарядить пистоль. Со второго этажа выскочил здоровенный полуголый мужчина, сжимая в руках нож для разделки фруктов. Рокетт вырвал у Рукмини увесистый позолоченный кувшин, который она неизвестно зачем прижимала к груди. Вспомнил, что даже на базаре в Майлапуре, не говоря уж о Темесе, такой стоит больше его месячного жалования. И метко бросил в подбегающего. Ломая перила, мужчина грохнулся с лестницы на ковер и замер без движения. Наверное, не убитый, а только оглушенный. И к лучшему: Рокетт не любил убивать, когда была возможность избежать убийства.

Под ударом ребристой подошвы солдатского сапога легкая входная дверь слетела с петель из древесной коры. Они оказались на переднем дворике, занимавшим пространство между парадным взводом и воротами в ограде. Дорожку даже вымостили булыжником. По краям шелестели огромными листьями высаженные в несколько рядов пальмы. Повозка была подведена к воротам совсем недавно, лошадей не успели даже выпрячь, только повесили им на шеи торбы с овсом, да поставили ведра с водой. Господин Кусро торопился вернуться в крепость, пока не обнаружилась недостача вместе с его отсутствием.

Рокетт загнал старуху в повозку, одним прыжком влетел следом, наспех ощупал один из мешков. Так и есть, мушкеты. Так, а вот тут явно пистоли, а вот холодное оружие в ножнах.

— Прыгай сюда! — крикнул он Рукмини. Но девушка впала в ступор: похоже, до нее только сейчас дошло, что чужеземец чужеземцу рознь. Одно дело просто чужие люди, как эти джайсалмерцы, и совсем другое — иноверцы-завоеватели, про которых покойный муж рассказывал, что они воровали невест чуть ли не от священного огня. Ими становились нагрешившие в прошлом так, что не стали даже неприкасаемыми. Но стоило вспомнить лица племянников покойного мужа, как девушка сама полезла в повозку. Рокетт втянул ее на мешки с оружием и хлестнул лошадей. Ржание, грохот копыт и колес по брусчатке…

Массивные, обитые железом ворота без пушки или тарана было бы разбить, но старуха крикнула пожилому привратнику:

— Открывай немедленно!

На совесть смазанные мощные петли провернулись без скрипа, ворота разъехались в стороны, под лошадиное ржание повозка рванулась на улицу. Из-под копыт шарахались высунувшиеся на шум селяне, над головой свистнула стрела, другая воткнулась в мешок и звякнула об оружейное железо в полупальце от головы вдовы. Рокетт в ответ разрядил пистоль, попал или нет, в темноте было не понять, но стрелять вроде перестали.

Вывернувшись из какой-то подворотни, впереди показался Моруа.

— Тпру! — невзирая на топочущую за спиной толпу, крикнул Рокетт. Лошади команду не поняли, но натянувшиеся поводья заставили их притормозить. Не остановиться, конечно, а чуть сбросить скорость — как раз настолько, чтобы Моруа смог ухватиться за край повозки, подтянулся и перевалился. В повозке сразу стало тесно.

— Мушкеты стащил? — радостно изумился Моруа, потроша один из мешков.

— И остальное наше оружие, — добавил Рокетт.

— Да ну! — покрутил Моруа головой. — Ты ловкач!

— И вовсе не я, а интендант нового равата Кангры. Он спер трофеи и приволок продавать.

— А девка эта? — он не боялся обидеть Рукмини: разговор велся по-эрхавенски.

— Вдова она, видишь талху? У нее выбор — или на костер вслед за мужем, или подстилкой для племянников стать. Она мне помогла найти стволы. Вторая — сестра муженька. Заложница.

— Она тут лишняя, — усмехнулся Моруа. — Все равно толпа отстала.

— Твоя правда, — отозвался Рокетт и повернулся к старухе. — Ты! Сейчас мы притормозим, а ты слезешь и пойдешь назад. Увидим, что шпионишь — пристрелим без всяких!

Со скрипом старая повозка затормозила. Старухе не пришлось повторять: не по возрасту ловко она спрыгнула с возка и исчезла во мраке. Рукмини вздрогнула. Теперь он полностью зависима от белолицых северян…

— Не бойся, мы тебя не обидим, — сам себе дивясь, почти правильно произнес на джайсалмери Рокетт. — Не бойся.

Как ни странно, они даже не заблудились в паутине улочек. Выскочили на простор поля. Загнав повозку на обочину, Рокетт отправился туда, где оставил своих солдат. В повозке стало еще теснее, зато теперь они были в сборе. Место на облучке занял Моруа.

— Куда теперь? — спросил он.

— К остальным. Вернем оружие — тогда опасаться будет некого.