Олег Кулаков - Найденыш

Три Ножа стоял, уперев руки в пояс, и довольно улыбался.

— Я, братва, одно время был знаком с магами не понаслышке, — громко сообщил он. — Золото для них что песок, им на него плевать. — Для убедительности он взрыл носком сапога песок вокруг себя. — И много у них золота. Пятнадцать тысяч для них капля в море.

Палубный наливался кровью все больше и больше.

— Куда ты всех тянешь, баллиста безмозглая? — Рев Руду перекрыл даже шум волны, накатывавшейся на берег.

Его озлобленный вопль был последней каплей. Ватага, доселе молча внимавшая палубному и баллистеру, вышла из ступора. Семена раздора, посеянные Руду и Три Ножа, взошли. Братва разделилась. Орали все. Одни голосили, что пусть маг катится колбасой до самых врат преисподней, другим пятнадцать тысяч колец, затребованных Три Ножа, белый свет застили. Еще бы… Даже тот, на чей нос приходится всего одна доля, получит столько, что сиди он сутками напролет за игрой в кости по крупным ставкам и проигрывай изо дня в день — все равно ему на пять жизней хватит, а может, и поболе: он же будет богаче иной знати, у которой род тянется, как хвост у змеи — от самых ушей. За половину только можно купить весь Рапа с Шухой в придачу. Поэтому тех, кто кричал за Три Ножа, было больше, чем тех, кто принял сторону палубного. Кричали, размахивали руками…

Крики разбудили кормчего, спавшего сном младенца. Он сел и протер глаза.

— Чего шумят, Даль? — поинтересовался он у меня.

Я в сваре не участвовал. Пусть я возрастом и мал, но мой голос тоже вес имеет. Только мне эта свара была как собаке пятая нога. Меня тянуло к магу, и я готов был идти за Зимородком хоть на край света. Он ведь раскрыл мне глаза на себя: я тоже маг. Правда, мне обучаться надо. А что мне золото по сравнению с этим? Конечно, деньги, они никогда помехой не бывали, но магам, похоже, на золото плевать — прав Три Ножа: ишь как Зимородок тысячами швыряется! И не моргнет. Не нравилось же мне то, что братва вот-вот в глотки друг дружке вцепится.

— Рядятся, — кратко ответил я кормчему.

Сова вопросительно хмыкнул, и я объяснил ему, что к чему.

— Однако, — крякнул он и задумался.

Ну вот, подумал я, сейчас ты поднимешься и тоже хайло распялишь от неба до земли. Но кормчий не стал встревать в общий хай и остался сидеть. Он, позевывая спросонок, вертел башкой и недовольно хмурился.

— А что Ожерелье? — снова спросил он.

— Знал бы я. Не видишь? Сидит. У него и спрашивай.

Ожерелье сидел низко опустив голову, играл желваками и водил указательным пальцем по песку, пропахивая ногтем длинные борозды. Когда кормчий окликнул капитана, рука того замерла, доведя очередную борозду только до половины.

Ожерелье обвел взглядом гомонящую ватагу и усмехнулся, нехорошо так, с прищуром.

— Вставай, Сова, — сказал он. — Кончать надо с базаром, язви их в бок.

Кормчий с готовностью и во всю мочь гаркнул, перекрывая гомон:

— Хватит орать!

Вопли разом стихли.

— Гляди-кось! Сове спать помешали! Заухал! — ехидно выкрикнул Щербатый.

— Уймись, Щербатый, не шепелявь, а то последние зубы повыпадают, — беззлобно отмахнулся кормчий и гаркнул во второй раз: — Слово капитану!

Ожерелье встал так, чтобы его видели все.

— Разорались, бакланье щипаное, — произнес он и добавил с издевкой: — Вам впору рыбой торговать: глотки в самый раз — далеко слышно будет.

Если кого и проняло, то только не палубного. Руду оттянул ворот рубахи и подвигал жилистой шеей.

— Ожерелье, ты нас срамить-то не срами, — вызывающе сказал он. — Коли по делу что сказать решил, то говори.

Ожерелье не внял вызову, прозвучавшему в голосе Руду.

— До чего докричались? — громко спросил он. — Что магу ответим? Или на мечах окончательный ответ выяснять начнем?

Сказал, будто ушат холодной воды на распаленные лбы вылил, а сам посматривает по сторонам. Палубный не выдержал.

— Говорил я с самого начала: не надо лезть.

— Сейчас уже поздно, Руду, — сказал Три Ножа.

— Поздно… — сплюнул палубный и длинно выругался. — То-то и оно, что поздно.

— Может, мага послушаем еще, — выкрикнул Орхан. — Вон он сидит.

— Дельная мысль, — согласился Ожерелье и крикнул, оборачиваясь: — Даль, подойди-ка сюда!

Братва удивленно примолкла, я тоже удивился: с чего бы это я капитану понадобился?

— Вот вам маг, — сказал Ожерелье и выпихнул меня вперед. — Спрашивайте.

Я обомлел, а ватага заржала.

— Да ты обалдел, Ожерелье. Что Даль сказать может? — Три Ножа окинул меня насмешливым взглядом.