Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

— Дай руку. Любимая. Я уже забыл, как это — гладить твои руки. И целовать тебя… Почему ты плачешь?

— От счастья. Я так боялась. Всё время боялась… За тебя. За нас. Ты влюбился, и я…

— Тихо, всё, забудь. Я ошибался. Я был опьянён, прости, родная моя, прости… белочка.

— Не называй меня так!

— Ай, в больное плечо!

— С каких это пор у тебя больное плечо?

— Я дрался с Сайласом… Перед смертью. Он немного побил меня…

— Бедный! Давай, я поглажу, и пройдёт!

— Да, вот тут. М-м-м… И пониже. И левее…

— Да ты издеваешься!

— …Ага. Не бей меня!

— Мэн сэни турар.

— Что?

— «Я люблю тебя» по-алтайски…

— Я тоже тебя люблю, бельчонок!

— Что опять?

— Не волнуйся. Просто устал. Я только полежу. Послушаю птиц, посмотрю на рассвет. Ложись мне на плечо.

— Ты никуда больше не денешься?

— Я никогда не отпускал тебя. И вернулся к тебе. И больше никуда не денусь.

«Женщины и дети» изнывали в ожидании. После вспышки и исчезновения парней и белки почти ничего не менялось, если не считать погоду. Поднимался жаркий сухой ветер, высушивающий промозглость последних дней.

Пашка сидел, сжавшись в комок, вслушивался в свои ощущения: чуйка не предвещала ничего плохого, но состояние мальчишки приближалось к паническому.

Рина уже сгоняла в комнату за гадальными рунами и теперь сверялась с распечатанными листами, испещрёнными карандашными пометками. Что-то у неё там не клеилось.

Хельга мерила шагами двор, нервно сжимала кулаки, очень желая почувствовать бесполезный сейчас цуруги. Понимала, что если не найдёт занятие, то сойдёт с ума.

На замок опускались сумерки. От воды тянуло лилиями, хотя этих цветов в алтайской горной речке быть не могло. Надвигались грозовые тучи, такие же, как при наводнении весной. Но в тёплом воздухе они грозили обрушить на горы уже град. Ветер завывал в досках крыши и провалах окон первого этажа…

Новая вспышка света из замка озарила изнывающих, и они метнулись к окну. В комнате бушевал огромный чёрный конь с полыхающей гривой, огромным рогом на голове и когтями на ногах. Ядовито шипя, он извивался, выворачивая шею, стараясь цапнуть наездников. На спине восседали Грим и Лорешинад. Колдун в бешеном восторге припадал к горящей гриве и пришпоривал зверя.

— Наван, это ты?! — сунулась в окно удивлённая Рина, но быстро спряталась: к'ярд пронёсся рядом с окном, опалив остатки рамы жаром хвоста.

Эльф улучил момент, когда голова зверя была запрокинута на правую сторону, соскочил слева и подрубил ноги коня. Зверюга зарычала, задёргалась, попыталась сделать пару шагов и грузно повалилась на бок. Грим спрыгнул чуть раньше и теперь наслаждался муками сгорающего в собственном огне коня. В его волосах тоже мелькали искры…

Через несколько мгновений животное уже перестало дёргаться и рассыпалось грудой ярких искр.

— А где Наван?.. — разорвал сгущающуюся тишину растерянный голос Рины.

Грим молча опустил глаза, а эльф тихо произнёс:

— Осталс-ся у своей Гос-спош-жи Киарансали [115] Киарансали — (Kiaransalee) — Леди Мёртвых из пантеона дроу, полубогиня некромантии и нежити. .

— У нашей с ним Госпожи… — эхом отозвалась рыжая и вдруг закричала: — Это вы виноваты! Вы! И ты поможешь мне сделать ему могилу! — выкрикнула она в лицо Лорешинаду, а по щекам побежали дорожки слёз. Мгновенно развернулась и скрылась за окном.

Над горами собиралась буря, бросая вниз стежки молний. Грим быстро вскинулся, метнулся к окну. Хотел остановить своего волчёнка, но она на сильных мягких лапах неслась к лесу. Скрылась за деревьями. Над поляной разнёсся рвущий душу, отчаянный, обиженный волчий вой.

Колдун перемахнул через подоконник, помчался к деревьям, сбивая дыхание и не надеясь догнать девушку. Лорешинад, обнимающий Хельгу, смотрел им вслед напряжённо, щурясь в темноту леса.

— Вы оба не уберегли его? И Сайласа? — спросила тихо девушка.

— Xas.

— Тогда иди.

Эльф быстро поцеловал Хельгу в шею и ринулся за колдуном.

Лес танцевал. Лорешинаду ещё никогда не доводилось видеть такой танец, несущий угрозу и страх перед наступающей бурей. Голые ветви в сумерках хлестали по лицу и плечам столь резко, что Лорешинад не успевал уворачиваться.

«Глупая девчонка! Пострадать о друге она может и в замке! Нет, на природу потянуло!» — эльф и сам удивлялся своей злости.

Но уже начал осознавать суть происходящего: они потеряли Навана и Сайласа, белки тоже не было видно.