Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

И сейчас она бежала спасти хотя бы свою любовь, если не получилось помочь другу.

Слёзы размазывались по лицу, жаркий ветер хлестал по мокрому.

— Дима!

Колдун вывалился из зарослей голого подлеска, подбежал к Рине, молча и сумбурно удостоверился, что она цела. Удовлетворённо выдохнул, а она — расслабленно, что всё обошлось. Получилось очень естественно.

— Пойдём в замок…

— Где Шин?

Рина вздрогнула. На её памяти Грим впервые назвал эльфа по имени.

— Не знаю. Я не видела его.

— Ты велела ему идти за тобой. Не верю, что он тебя не нашёл.

Голос колдуна звучал так, словно металлом по стеклу царапали.

— Я не знаю, где он! Отведи меня в замок! Я ничего не понимаю! Я заблудилась! — начала истерить Рина, но Грим схватил её за руку и целенаправленно поволок в направлении жертвенной поляны.

— Ты говорила, что ты таги. Что мать в Индию уехала. Ты носишь постоянно платок, это твоё оружие, не расстаёшься с ним ни на секунду, а сейчас без него. Говорила, что служишь Кали, а Кали нужны убийства. Нав рассказывал, ты не помогала им, когда их сцапала Агапка, перехватила ножи, летящие в неё — в надежде, что она убьёт одного из них, и не придётся тебе. Наван мёртв, эльфа ты зазвала в лес, и он пропал. Ты говорила, чтобы я его не трогал, когда сворачивала клубок, сидя на раскладушке. И уводила тему, когда я заговаривал о предательстве. Да, из вас двоих Шин не предатель, хоть и эльф.

Я недавно разговаривал с Соколом. Он сказал, что вся городская верхушка состоит из капаликов — так братки себя по-индийски зовут. И, главное, не в популярный здесь буддизм подались, а в индуизм. Так, значит, и отец нашего раненого — из капаликов, под которыми тут таги ходят, как «шестёрки»: подай-принеси-убей. А кто нашего раненого ранил? — Опять же Шин. Следак из полиции слился — не хватало ему официальных полномочий, — а папочка, значит, тебя нанял? И приказал Шина убить, когда сынуля умер?.. ОТВЕЧАЙ!..

…Лорешинад лежал на поляне, уже теряя сознания. Не почувствовал накрывшее его стазис-поле колдуна. Только откуда-то сквозь туман послышался голос Рины:

— У меня отец — капалик! Он убьёт меня! Только ты можешь меня защитить!..

И капли пушистого холодного снега, мирно тающего на щеках…

Лорешинад очнулся от прикосновения прохладных пальцев к ноющей шее. Первым желанием было вскочить и броситься на всех, кто рядом, но у него не получилось даже открыть глаза.

— Расслабься, Шин, — промурлыкало на ухо тёплое дыхание Хельги. — Теперь всё хорошо. Демон ушёл, за окном снег…

— Х-де Рина? — прохрипел эльф сквозь сжатые зубы.

— Не знаю. Грим не ответил мне на этот вопрос. Только принёс тебя в стазисе, соврал, что ты подрался с шатуном, отдал тебя мне. Сейчас долечу и уедем отсюда к бабушке.

— К кхакой? — не понял Лорешинад, слышавший подобное послание раньше.

— К моей, в Бийск, — улыбнулась девушка. — Да и Пашку с собой возьмём — нечего ему тут плохому учиться. Нашёл, тоже мне, кумира в лице Грима. А так будет моей бабушке помогать с частным домом, у него, по заверениям, хорошо получается.

Лорешинад с удивлением понял, что способен дышать и говорить, открыть глаза, ощупать рукой забинтованную шею. В горле всё ещё саднило.

— Пить хочу.

— Пока нельзя. Кушать тоже нельзя, а через пару дней перейдёшь на свои любимые детские пюрешки.

Пашка вошёл с дымящимся ведром горячей воды, как можно тише поставил возле кровати. Улыбнулся эльфу.

— Тебе надо свесить над ним голову, я накрою тебя полотенцем, и подышишь, — как маленького, уговаривала Хельга Лорешинада, — это называется ингаляция.

Только нагнувшись над ведром, эльф понял, почему у девушки была такая интонация: от ведра несло варёным болотом, а больше всего — полынью. Тут же вспомнилась Верховная Мать.

— Нуш-жно проверить портхал…

— Грим проверит. А ты дыши, — отрезала целительница.

Колдун так и не выходил из комнаты. Усталым и почти равнодушным взглядом проводил отъезжающих. Не поднял и руки помахать в ответ на их прощания. Дождался, пока стихнет мотор «УАЗика». Отключил свой обогреватель, выволок его на лестницу. Пошёл, бездумно открывая все двери и вытаскивая оттуда калориферы и пригодные для жизни или продажи вещи. Выгреб утварь и продукты с кухни. Долго стаскивал всё это вниз, грузил в «ГАЗельку». Молча вымещал свою злость. Преобразовывал её в полезные действия, хотя желал что-нибудь сломать, разбив до последнего винтика.

Что ж, душевую кабину и плиту он всё равно один не демонтирует, надо бы помощников из соседней державы звать.