Джоэл Розенберг - Меч и Цепь

Армин фыркнул.

— И куда ты думаешь их грузить? И в хорошем порту, чтобы переделать «Плеть» под трамбовку, надо не одно десятидневье.

Райх пожал плечами.

— Поздно об этом говорить. Мы могли бы…

Тирен прокашлялся. Райх умолк.

— Думаю, Армин прав, — сказал маг. — Мы не в Пандатавэе, не в Ландейле, не в Порт-Салке, даже не в Эвеноре. Мы — если кто не заметил — у берегов Мелавэя. Даже если ты захочешь потратить время и деньги на переделку трюма — вряд ли местные согласятся тебе помогать.

— Мы всегда можем заставить их помогать, — встрял Фика, голос его был едва слышен за шумом воды.

С минуту маг смотрел на него, потом примерился — и плюнул точно Фике в лицо.

Фика побагровел, но его кулаки с побелевшими костяшками так и остались прижатыми к бокам — он даже не осмелился стереть со щеки плевок. Другие отвернулись, не желая оказаться следующими.

— Глупец, — с мягкой улыбкой сказал Тирен. — Кто я, по-твоему, такой? Гильдмастер Люций? Арта Мирддин? Я могу запросто справиться с одним здешним колдуном и его учениками, возможно — с двумя или даже с тремя. Но окажись я настолько глуп, чтобы позволить «Плети» встать на якорь у этого берега — на сколько? на десять дней?.. на двадцать? — и вскорости тут окажутся все местные колдуны и их ученики — все, кто сможет прийти, прибежать, приплыть, приползти… А я могу отвести далеко не все заклинания.

Тирен поднялся.

— Но довольно этой чуши. У меня есть дела поважней, чем слушать ваши благоглупости. — Он вышел, и все без исключения смотрели ему вслед, пока за ним не захлопнулась дверь.

Ты смог бы отвести больше заклятий, маг, если бы не держал в голове кучу других заклинаний: молнию или, скажем, огненный шар… Но как бы тогда ты смог безнаказанно унижать других?

Тут Армину пришло в голову, что Тирен, сам того не желая, оказал ему услугу. Ударив по недовольству людей, он дал возможность Армину объединиться с ними.

Но как это сделать?

Он немного подумал — и мысль, что брезжила в глубине его головы, неожиданно обрела плоть.

— Райх, — сказал он, — тебе стоило бы больше мне доверять.

Райх резко повернул голову.

— Что?

— Ты полагаешь, у меня нет оснований не нападать на «Бородавочник» на море?

Тот зло улыбнулся:

— Знаю я твои основания. Тебе приспичило захватить Карла Куллинана живьем.

— А тебя что — устроит доля и в гораздо меньшей награде? Только было бы что делить?.. Ладно, проехали. Есть у меня и еще основание. Из тех, что наполнит кошели нам всем. Так, как если бы при трамбовке все рабы выжили. И…

— И?.. — Райх заинтересованно наклонился.

— Мой план даст нам возможность захватить Карла Куллинана врасплох. Да, конечно — потребуются ловкость и хитрость. И еще — придется учесть, что дела Куллинана в Мелавэе увели его примерно на день верхового пути от места, где стоит «Бородавочник». Я с удовольствием поделюсь с вами тем, что придумал, — если, конечно, вам интересно. — Армин улегся на лавку, заложил руки за голову. — Но главная моя забота — Куллинан. Если вы согласны отказаться от пары лишних рабов или нескольких лишних монет… — Он закрыл глаза.

— Погоди, мастер Армин, — встрял еще чей-то голос. — Не таи своих планов…

Он сел, убедившись, что внутренняя улыбка не проявилась на его губах. «Мастер Армин»? А что — мне нравится.

— Хорошо. — Армин кивнул. — Рассчитать время будет сложно, но уверен — мы с этим справимся. — Он вытащил из кармана стеклянную сферу, развернул мягкую кожу. — Все зависит от этого, — сказал он, устраивая шар в ладонях.

Плавающий в сфере палец тихонько покачивался в желтоватом масле. С его оторванного конца свешивались обломки кости и лохмотья кожи, а узкий ноготь уверенно указывал на север.

— Ну а теперь слушайте. Мы затаимся на берегу, чтобы никто нас не видел, и выждем, пока Куллинан не уберется достаточно далеко. Потом…

Ох, как же мне это нравится! — думал Карл. Он мчался на Морковке по кромке воды, ударами пяток удерживая ее на галопе. Копыта лошади взбивали водяную пыль, обдавая обоих прохладным дождем.

— Прекрати, Карл! Вернись на берег! — Эйя со смехом смахивала с глаз водяную пыль. Она неслась на Пиратке слева и чуть позади него, ноги ее едва доставали до укороченных стремян.