Джоэл Розенберг - Серебряная корона

Потом покачал головой:

— Нет. Ничего не выйдет. Как я могу одновременно защищать баронство и решать, виновен или нет Пирондэль? Мне что — раздвоиться?

— Ты не сможешь раздвоиться, барон. Ты должен отправиться со Словотским и решать все сам. — Карл медленно вытащил меч и плашмя уложил его на ладони. — Мы останемся здесь; и в любом случае — я пришит к месту, пока Эллегон не оправится настолько, чтобы передвигаться. Я сделаю все, чтобы защитить и сохранить Фурнаэльский замок. Даю тебе в том слово Карла Куллинана.

Фурнаэль колебался; Карлу очень хотелось прийти к соглашению, но он понимал: любой нажим оттолкнет барона от единственно верного решения.

Наконец Фурнаэль кивнул:

— Пусть будет так.

— Хорошо. — Карл убрал меч в ножны. — Уолтер, вы должны уйти до рассвета. Сколько человек тебе нужно? Двадцать? Тридцать?

Словотский сплюнул.

— Что глупости говоришь? Это будет самоубийство; Отряд должен быть совсем крохотным — только тогда у нас есть хоть какой-то шанс пробраться в замок.

Он откинулся на стуле, закрыл глаза и умолк — так на долго, что Карл встревожился, все ли в порядке.

Словотский открыл глаза и пожал плечами:

— Значит, так. Состав команды: я, барон, Энрад или Андреа…

— Обойдешься без Энди. Она нужна мне здесь.

— Тогда Энрад — мне понадобится магия. Кроме того, мне нужен кто-нибудь управляться с конями — Рестий хотя бы… Остается одно место. Ахира?..

Гном кивнул:

— Я надеялся, что ты спросишь. — Он оттолкнул стул от стола. — Давайте решим со снаряжением — и пошли паковаться. — Он взглянул на Карла. — Ты уверен, что продержишься до нашего возращения?

— Не уверен. Но буду стараться. Ты видишь другой путь?

— Нет. Я волнуюсь за дракона. Думаешь, он поправится?

— Не знаю. Подождем — увидим.

«Недолго… ждать».

Голос был отдаленный и слабый — но он был. Карл не знал — плакать или смеяться. Он решительно хлопнул в ладоши.

— Ладно, народ, за дело.

Уолтер Словотский бесшумно скользил в ночи, призраком ныряя из тени в тень Бимстренского замка.

В двух сотнях ярдах к западу дюжина крестьянских хибар жались к стене, как мох к стволу дерева. В четырех сотнях ярдах к востоку были главные крепостные врата. Но этот отрезок стены был пуст, травы стояли тут высотой по грудь.

— Осталось немного, барон, — прошептал он Фурнаэлю. Тот тяжело дышал; Уолтер хотел было протянуть ему руку, но побоялся задеть самолюбие старого воина.

Вообще-то это не занятие для старика. С другой стороны, ворчать на тему Фурнаэля бессмысленно: в конце концов, барон — необходимая составляющая любого плана, цель которого — посадить оного барона на трон.

Вот как? А кто сказал, что я должен быть логичен? Я, черт возьми, Уолтер Словотский, а не Леонард Нимой.

Слева споткнулся Энрад. Лапа Ахиры взметнулась, подхватила его и поставила на ноги прежде, чем он упал.

Словотский покачал головой. Может, в магии Энрад и преуспел, но в разведке проку от него — что от быка с колокольчиком. Мальчишка смотрит не под ноги, а в синюю даль — словно разглядывает поджидающего с конями Рестия или вообще то, что творится в неделе скачки отсюда — в Фурнаэльском замке.

М-да… Заварушка может выйти крутой — если холты и работорговцы настроены атаковать всерьез.

Карл, мальчик мой, надеюсь, ты и вправду так хорош, как о тебе думают.

К счастью, в подобной войне оборона дает преимущества — но не неоспоримые. На самом деле все зависит от того, сколько холтов идет на Фурнаэльский замок — или уже подошло к Фурнаэльскому замку. Возможно, сейчас все уже кончено…

Уолтер, старина, не кажется ли тебе, что пора вернуться к тому, чем занят ты? Ты улетел мыслями туда, куда Энрад улетает взором.

Несмотря на брюзжание про себя, он был доволен тем, как идут дела. Хотя командиру нельзя ворчать в открытую, такая молчаливая воркотня помогала Уолтеру сохранять здравый смысл. Относительно здравый, конечно, — но все-таки.

Кроме того, он так и не избавился от восхищения собственными возможностями. В прежние дни — на Той Стороне — он был человек крупный, и хоть и умел хорошо двигаться, ни гибким, ни очень ловким себя бы не назвал.

Давай, паучище, попробуй, поймай, меня…

«Уолтер, Уолтер, — подумал он, — вспомни седьмой закон Словотского: „Всегда прикрывай свою задницу“.