Мария Чурсина - Хозяйка города

Ванная комната была заперта изнутри. Не веря себе, Надя повернула ручку до упора — бесполезно. Она постояла, прислушиваясь. Навалилась тишина, и вдруг снова ударило — будто деревянной битой по бетонной стене. Стук слышался не из ванной, а откуда-то справа. Туда вело узкое ответвление коридора.

Глаза уже привыкли к полумраку. Надя притаилась за косяком и осторожно толкнула дверь. Дневной свет пробивался сквозь красные шторы, отчего вся комната казалась багряной. В дальнем углу — за размётанной кроватью — Наде почудилось движение.

И опять — удар.

У самой стены сидела девочка-подросток. Полупрофиль, видимый Наде, белел в сумерках зашторенной спальни. Надя вспомнила, как зовут дочь хозяина квартиры — у него была дочь.

Стук — девочка склонилась и ударилась лбом в стену. Замерла, покачиваясь, как в прострации, и вдруг — откуда взялась такая ярость — ударила снова, так что вибрация перекрытий передалась Наде.

— Света, — позвала она. — Всё хорошо. Не пугайся. Я хочу помочь. Что случилось?

Она не слушала, колотилась головой о стену, потом ударила кулаками, и опять застыла. Плечи под тонкой блузкой напряглись ещё сильнее. Наде показалось — она прислушивается.

— Света, где твои родители?

Бам. Человеческий лоб не выдержал бы такого удара. Девочка оцепенела. Из-за копны растрёпанных волос Надя не могла разглядеть её лица. Белые руки, похожие на конечности шарнирной куклы, проскребли по голому бетону. Лоскутки обоев валялись тут же, на полу. Их клочья висели по всей стене на высоте её роста.

— Света, прекрати. Выходи оттуда. Я вызову врача.

Девочка вскочила, одновременно разворачиваясь к Наде. В её руках и ногах оказалось слишком много суставов, потому движения получались рваными. Мгновение замерло — нижняя часть Светы ещё сидела на полу, когда верхняя прыгнула.

Надя шарахнулась назад — на неё летело белое лицо, белые глаза, разинутый от уха до уха нечеловеческий рот. Света захрипела, роняя на пол кровавую пену. Закачалась подвешенная на цепочке лампа.

Надя спиной влетела в косяк и едва успела захлопнуть за собой дверь — когти продырявили дерево и вышли по другую сторону. На одном из них сохранилось алое пятнышко лака.

Путь отступления оставался всего один — к входной двери. Но без ключа она не отпиралась, а его не было нигде поблизости — куда хватало взгляда.

«Законы жанра», — мрачно подумалось Наде.

Дверь в том конце коридора шарахнула о стену. Чудище выпрыгнуло, слепое от злости. Вписалось в стену, как что на пол из шкафа полетели хрустальные статуэтки.

Надя отступила к гостиной, цепляя плечом штору из стеклянных трубочек. Здесь было чуть светлее — чуть меньше преимуществ у ночной твари. Как Надя и ждала, окна и балконную дверь заклинило намертво.

Она сдёрнула с дивана плед, намотала на руку, готовясь вышибать стекло. Что делать потом, она не думала — вряд ли выйдет перемахнуть на соседний балкон в одно мгновение. В другом случае уж лучше прыгать вниз, чем встречаться лицом к лицу с этой.

Девочка слепо металась в коридоре, ударяясь о стены и мебель. Звенело бьющееся стекло. Она искала добычу на ощупь и злилась, когда попадалось что-то другое, рвала в клочья ковёр, оставляла вмятины на стенах.

Надя ударила — по стеклу пошла трещина. Как назло, выбить окно было нечем — по углам притаилась массивная старая мебель. Ударила ещё раз — звонко разлетелись осколки. Света выпрыгнула на шум.

Бледное получеловеческое лицо пошло чернотой. Комната застыла, погружённая в смертельную тишину и полумрак, и не верилось, что за тонким стеклом — солнце и полный город людей. Надя подхватила осколок покрупнее, выставила его остриём перед собой.

Страшный чёрный рот открылся, заняв собой всё лицо. Света нелепо дёрнулась, поднимая непомерно длинные конечности. Ноги спутались — она упала, ткнувшись в пол. Длинные волосы разметались по ковру. Долгую секунду она лежала неподвижно.

Не выпуская осколок, Надя сделала шаг навстречу. Мёртвое тело подтекало чёрным — в местах, куда попала жидкость, ковёр бугрился ожоговыми пузырями. Все её силы вышли. Едва заставляя себя шевелиться, Надя обошла мёртвую тварь кругом. Из полосатых гольфов, превратившихся в лохмотья, торчала по-детски розовая пятка.

Вернувшись к неприступным дверям, Надя нащупала в кармане телефон. Только теперь поняла, как её трясёт — так, что даже стоять нет возможности. Она осторожно сползла на пол у двери.

Хорошо, что номер дежурного помнился наизусть и даже не ощупь. Надя легко набрала его в полной темноте.