Дэвид Эддингс - Колдунья из Даршивы

— Конечно, Хелдар! — Эска быстро поклонился. — Ну, мне пора. Дела, понимаете?

— Еще бы! — отозвался Шелк. Эска заковылял прочь с невероятным для него проворством.

— Он на крючке! — ухмыльнулся Шелк. — Теперь позволим Веттеру вытащить его из воды.

— Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь, кроме наживы? — спросил Гарион.

— Конечно, думаю. Поэтому я и отделался от Эски. Не можем же мы все утро слушать его болтовню — у нас есть дела поважнее, верно?

В голову Гариона внезапно пришла мысль.

— Что, если Зандрамас намеренно избегает города?

— Тогда мы возьмем лошадей и проверим побережье. Должна же она была где-то высадиться.

Когда они добрались до северных ворот Мельсена, на улицах стало оживленнее. Кареты и всадники попадались все чаще, а обычно степенные горожане начали передвигаться с большей скоростью. Гариону и Шелку пришлось пробиваться сквозь толпу.

— Что-нибудь есть? — осведомился Шелк.

— Пока нет, — ответил Гарион, сжимая в руке Шар. Проходя мимо боковой улицы, он внезапно ощутил знакомое напряжение. — Она здесь! Вышла с этой улицы или направилась туда — не могу определить точно. — Он сделал несколько шагов в сторону, но Шар потянул его назад. В итоге он привел их к воротам. — Она вышла отсюда, — сообщил Гарион.

— Отлично, — кивнул Шелк. — Давай вернемся и приведем остальных. Тогда мы, возможно, узнаем, почему Зандрамас прибыла в Мельсен.

Нетерпение Гариона, казалось, передалось Кретьену. Большой серый жеребец вел себя беспокойно, когда они, покинув дом Шелка, ехали по улицам, и раздраженно прижимал уши в ответ на попытки Гариона натянуть поводья. Даже удары подков по булыжникам звучали тревожным стаккато. Когда Гарион, стремясь успокоить коня, положил ладонь на его изогнутую серую шею, он почувствовал нервное дрожание мышцы под лоснящейся шкурой.

— Я испытываю то же самое, — промолвил он, — но мы не должны пускаться в галоп, пока не выедем за город.

Кретьен жалобно заржал.

— Уже недолго, — заверил его Гарион. Они ехали друг за другом; Шелк держался впереди. Ветер наполнял улицы пыльным запахом осени.

— Что это за здания? — спросил у Шелка Эрионд, указывая на комплекс, сооруженный в центре парка.

— Мельсенский университет, — ответил Шелк. — Самое крупное в мире высшее учебное заведение.

— Крупнее, чем университет в Тол-Хонете? — спросил Гарион.

— Гораздо крупнее. Мельсенцы изучают абсолютно все. В этом университете читают курсы, о которых толнедрийцы даже представления не имеют.

— Например?

— Прикладная алхимия, астрология, некромантия, основы колдовства и тому подобное. Здесь даже есть целый колледж, изучающий гадание по чайным листьям.

— Ты шутишь!

— Возможно, но они воспринимают это всерьез.

Гарион засмеялся и поехал дальше.

На улицах Мельсена усиливалась деловая суета, однако и она не выходила за рамки приличия. Несмотря на самые неотложные дела, мельсенские дельцы всегда находили время для дружеской беседы с конкурентами. Судя по обрывкам разговоров, которые слышал Гарион, когда они ехали по бульварам, темы этих бесед были самыми разнообразными — от погоды и политики до садоводства. Но в основном они касались цен на бобы.

Когда они добрались до северных ворот, Гарион ощутил, как напрягся его огромный меч. Несмотря на возражения Шелка, он не рискнул отправляться в сельскую местность без меча. Зандрамас имела обыкновение оставлять за собой ловушки, и Гарион не хотел попасться в одну из них безоружным. Проезжая через ворота, Гарион пришпорил Кретьена и догнал Шелка.

— След как будто ведет туда, — сказал он, указывая на широкую дорогу, ведущую на север.

— По крайней мере, не придется скакать по бездорожью, — промолвил Шелк. — Почва здесь болотистая, а я терпеть не могу ехать по грязи.

Белгарат не произнес ни слова с тех пор, как они покинули дом Шелка, и ехал молча, с сердитым выражением лица. Теперь он присоединился к Шелку и Гариону, огляделся вокруг, убеждаясь, что никто из горожан не в состоянии их подслушать, и обратился к Гариону.

— Давай-ка повторим все снова — шаг за шагом. Что именно сказал твой друг?

— Ну, — ответил Гарион, — вначале он сказал, что все пророчества столь загадочны и непонятны для того, чтобы их смысл не был разгадан теми, кому это не предназначено.

— В этом есть смысл, Белгарат, — заметил ехавший сзади Белдин.

— Смысл, может, и есть, — отозвался Белгарат, — да только нам от этого не легче.