Сергей Шведов - Шатун

— А людей из собственного дома гнать — это твоя забота? — зло спросил Божибор. — А славянских женщин и детей малых холопить и отдавать в чужие страны — это твоя забота?

— В закупы их брали и по славянской правде, — огрызнулся Твердислав.

— Так закуп не холоп, — возмутился боготур Вузлев. — Закупа род может выкупить не сегодня, так завтра, а из чужой земли нет возврата.

— Я делал это по приказу кагана Битюса. — Твердислав скосил глаза на гана Горазда. — Три сотни хазар висят на моей шее.

— И долю свою за суд ты с хабибу не брал? — со злой усмешкой спросил Драгутин.

— Мне эта доля положена по ряду как городскому судье.

— Выходит, когда о твоей казне идет речь, ты славянскую правду помнишь твердо, а когда о простых людях заходит речь, память у тебя отшибает начисто? — с издевкой полюбопытствовал Божибор. — Сам ешь и пьешь с золотой посуды, а град и веси предал запустению!

Твердислав с ненавистью вперил глаза в Божибора, мокрое от пота лицо его перекосилось от бешенства:

— Ты тоже ешь и пьешь не с глины, Перунов ведун, и в твоих землях не все сыты и пьяны, а есть нищие и убогие.

— За нищих и убогих я буду держать ответ перед Перуном, — холодно сказал Божибор. — Но кровью славянской я не торгую и куны в рост не даю.

После этих слов «белого волка» в горнице наступила тишина, ибо все слова уже были произнесены и все оправдания выслушаны. Взоры присутствующих обратились на золотой кубок, наполненный Перуновым волхвом. Пожалуй, только князь Твердислав не смотрел на этот кубок, а настороженно следил за Драгутином, словно именно от него ждал удара.

— Пусть боги скажут свое слово.

— Виновен, — твердо произнес Велесов волхв, и тут же его приговор повторили два других старца.

— Железом тебя казнить — много чести, князь Твердислав. Веревкой — не хотим бесчестить твой род. Прими смерть из рук волхвов сам, Твердислав сын Володарев, и пусть это вино будет тебе пропуском в страну Вырай.

Мягко рассудил Драгутин. К смерти он приговорил Твердислава, но не к бесчестью, не бросив при этом и тени на его род и семью. Этот приговор одобрили все: и «белые волки», и бояре, и даже боготуры, на которых тоже могла пасть тень в случае бесславной смерти одного из Велесовых ближников.

— Безвинным себя не числю, но и виновным тоже, — сказал князь Твердислав, поднимаясь с лавки. — Не только корысть мною руководила, но и желание мир сохранить на нашей земле. С моей смертью хрупкий мир рухнет — и польется славянская кровь бурным потоком.

— Все мы в этой жизни только гости, — отозвался Драгутин. — Пусть будет так, как пожелали славянские боги. Пей, Твердислав.

Кубок князь взял недрогнувшей рукой, обвел всех надменным взглядом и выпил залпом. Постояв мгновение в смертельном оцепенении, он рухнул могучим дубом на залитый вином пол. Половицы горестно скрипнули, принимая тяжелое тело Твердислава, и на этом закончился путь боготура на грешной земле. И вслед ему никто не сказал доброго слова.

Ган Горазд повернул голову в сторону боярина Драгутина и скривил в усмешке тонкие губы:

— За смерть князя Твердислава взыщется с тебя, даджан. Ты не только князя убил, ты волю кагана порушил.

— Над божьими ближниками каган не властен, — холодно отозвался боярин. — Так было, и так будет.

Ган Горазд драть горло за Битюсов интерес не собирался. Приберет каган власть к рукам в славянских градах — хорошо, а нет — так это его забота. Гану о своем интересе хлопотать надо, а то в поднявшейся буче можно голову потерять ни за куну. Как раз такой случай мог сегодня выпасть, но божьи ближники не пожелали убийством гана брать на себя вину зачинщиков кровавого усобья.

Ган Горазд вышел из горницы не прощаясь и направился в ложницу, отведенную ему для отдохновения князем Твердиславом. Одного только не взял в расчет простодушный Твердислав: ложница эта располагалась прямо над его личными покоями. Да найдет душа Твердислава дорогу в Страну Света, а гану Горазду княжий промах, возможно, в последний раз сослужит добрую службу.

Дырку в полу ган просверлил сам и сумел ее замаскировать так, что даже самый придирчивый глаз не заметил бы ничего подозрительного в ложнице. Доверчивым человеком был князь Твердислав, и рос он среди простодушных боготуров, а не в каганском кругу, подобно Горазду. Прежде чем стать ганом трех сотен хазар, Горазд прошел трудную дорогу познания. И если бы не изворотливость, то он так бы и остался простым воином кагановой дружины, несмотря на то что его дед и отец принадлежали к племенной и родовой старшине. Но ныне в кагановом кругу о человеке судят не по заслугам предков. Коли нет за тобой силы, то ты никто, пустое место. А род Горазда растерял свою силу вместе с кровью, пролитой в битвах за славянские земли. И вместе с кровью ушло из некогда могучего рода и богатство. Дед Горазда водил за собой полтысячи родовичей, а сам ган собрал всего триста хазар, из которых половина пришлых.