Сергей Шведов - Шатун

Однако оттеснить Сухорукого не удалось: своих мечников он посадил на Южные сторожевые вежи, а Усыгиных — на Северные. Осташу на распоряжения воеводы возразить было нечего, поскольку Борислав утверждал, что в опасных местах должны стоять самые умелые и хорошо снаряженные воины. Осташева же дружина и числом была мала, и мечи имела худшего закала, а о броне и разговора не было. Хорошие доспехи были только на Осташе и на Доброге. Первый свои доспехи получил от кудесника Сновида, а Доброге они достались от отца, который снял колонтарь с убитого турмана в Дальнем походе.

Городских ратников по стенам расставлял Буряга, лучше Борислава и Осташа знавший, кто из обывателей на что способен. Пока хлопотали об обороне, время уже подвалило к полудню. А о вражьей рати не было пока ни слуху ни духу.

— Так в десяти верстах, говоришь? — открыто усмехался в лицо Буряге мечник Усыга.

Подмерзающие на стенах ратники поначалу добродушно, потом все злее и злее стали ругать городских стражников боготура Осташа, устроивших в Берестене переполох и оторвавших людей от дела. Стой тут на ветру из-за чьих-то глупых страхов.

— Может, и была какая-нибудь малая шалопужья ватажка, — надрывался на всю площадь Усыга. — Да разве же рискнет она напасть на сильный город? Нашел Буряга, кого посылать в дозор — они же тележного скрипа боятся.

Стражники нехотя огрызались на цеплявших их Усыгиных мечников, но убежденности в своей правоте за ними не чувствовалось.

— Отпускай со стен, — кричали ополченцы воеводе Бориславу. — Околеем тут на ветру за ночь.

Борислав только руками разводил, снимая с себя тем самым всю ответственность за причиненные берестянам неудобства.

— Отпускай людей, воевода, — обратился от имени старейшин к Сухорукому Дробень. — А городская стража пусть на стенах стоит, чтобы впредь знали, как людей попусту морозить.

Дробня дружно поддержали выборные всех концов, и Борислав внял их требованию. Приказал он лишь оставить на привратных вежах мечников, а на стенах городскую стражу на всякий случай.

После отмашки воеводы ратники дружно полезли со стен. На попытки Осташа вразумить их берестяне дружно отругивались, да еще и грозили незадачливому боготуру литыми кулаками.

— Ты почто воеводу срамишь? — подлетел к сидевшему в седле Осташу мечник Усыга. — Осадного ряда не знаешь? Слово воеводы — закон для всех в городе. Будешь народ смущать — брошу в поруб.

— Осади назад, пока руки-ноги целы, — надвинулся на Усыгу Малога.

Усыга злобно ощерился, но на виду у заполнившего плошадь люда связываться с Малогой не стал.

— Уходить надо, — сказал Доброга. — Ночью Борислав откроет ворота Хабаловой рати. Берестень они возьмут, не сронив капли крови.

Буряга подавленно молчал, — чуял, видимо, что правда на стороне молодого боготура, но что мог сделать главный городской стражник, если старейшины были на стороне Борислава Сухорукого. Ночь уже вступала в свои права, и только огонь разведенного перед воротами костра не давал площади окончательно погрузиться в темноту. А ночь предстояла безлунная. Осташ оглядел обезлюдевшую площадь и перевел глаза на мечников, стоявших у ворот.

— Не станут стражники с ними драться, — ответил на немой вопрос боготура Буряга. — Мечников у Сухорукого втрое больше. Побьют нас, и делу конец. Да и нет у нас уверенности в измене Борислава.

Стоявший в двух шагах от Буряги Сыряй вздохнул солидарно с начальником:

— Про тебя, Осташ, Усыгины мечники слух распустили, что ты подослан к нам Шатуненком. И не боготур ты, а самозванец. Не Велесу ты служишь, а Лесному богу.

— Врет твой Усыга, — побурел от обиды Осташ. — Меня на боготурство сам кудесник Сновид благословил.

— Понятно, что врет, — согласился Сыряй. — Я ведь Хабалову рать собственными глазами видел. Но многие Усыгиным наветам поверили и на тебя злобятся. Уходить тебе надо, боготур Осташ, иначе убьют вас, как только город успокоится и впадет в спячку.

— Сыряй прав, — сказал Доброга. — Пропадать нам в Берестене не с руки, дел дома много.

— Выпустят ли еще нас? — засомневался осторожный Кисляй, которого, в отличие от старшего братана в дружине звали Молодый. — Усыга-то не зря на нас щерился.

— Надо рискнуть, — стоял на своем Доброга. — Пока что, по вечевому слову, Осташ и Буряга помощники воеводы, мечники не должны им воспрепятствовать.

К воротам двинулись, сев на коней. Усыгины мечники, толпившиеся вокруг, косились на боготура и его дружинников враждебно, но останавливать не пытались.