Сергей Шведов - Шатун

К Драгутину ган Годун злых чувств не питал, и тому были веские причины. Дело в том, что именно Драгутин, правда под именем Лихаря, поспособствовал тому, чтобы нажитки Годуновой семьи существенно умножились. Если бы не ко времени вспыхнувшая усобица, Годун мог бы посвататься к дочери боготура Брайко, о чем уже была предварительная договоренность. Ну а боготур не дал бы затереть своего зятя, пусть даже и урса. Конечно, в случае успеха заговора молодой ган мог выйти в ближники нового Великого князя Борислава, но ведь успех еще завоевать нужно. И крови при этом прольется немало. Не говоря уже о том, что и сам Годун может сложить голову, хотя бы в нынешнюю морозную ночь. Уж если ганы задумали убить даджана, то нападать на него надо было из засады, а не устраивать поединок невесть для чего.

— Факелы у реки, — крикнул дозорный Цап, выныривая из темноты.

Факелов было явно недостаточно, чтобы говорить о подступающей рати. Видимо, Драгутин, устроив для ратников ночной привал, решил с малой дружиной наведаться в гости к князю Всеволоду. Искару это, конечно, на руку, но ган Годун радоваться не спешил.

На Искара крик Цапа не произвел особенного впечатления, он так и продолжал сидеть на пеньке в десятке шагов от могилы Ичала Шатуна, словно напрочь забыл, зачем сюда явился. Но если Шатуненку все равно, то с какой стати Годун будет волноваться. Едет себе боярин Драгутин — и пусть едет, преграждать ему путь урсский ган не собирается.

Искар прыгнул в седло, когда до чадящих факелов было рукой подать, и выехал он на тропу как раз перед самым носом торивших путь Драгутиновых мечников. Ган Годун со своими двадцатью урсами держался пока что в тени, хотя нисколько не сомневался, что их уже обнаружили. Под рукой у Драгутина было пятьдесят человек, и Годун решил для себя, что драться с ними не будет.

— Зачем стали нам поперек дороги, урсы? — прозвучал из темноты спокойный голос Драгутина.

Искар в ответ не проронил ни слова, а потому Годун решил во избежание неприятностей выдвинуться вперед:

— Я тебе не враг, боярин, и не в засаде здесь сижу, а всего лишь как свидетель. Мое дело — послушать ваш с Искаром разговор и доложить урсским старейшинам, чем он завершится.

— Для мирного разговора место могли бы выбрать и получше, — возразил Драгутин. — А по ночам только шалопуги озоруют.

— Не для мирного разговора остановил я тебя, боярин, а для божьего суда, — сказал Искар.

Средь окружающих Драгутина мечников кто-то присвистнул, кто-то засмеялся. После того как ган Годун заявил о своем невмешательстве, нахальный вызов Шатуненка мог действительно показаться забавным.

— Сбить его с коня? — тихо спросил у Драгутина Ратибор.

— Нет, — резко отозвался тот. — Послушаем, что он скажет.

— Я держу боярина на прицеле и, если кто-то сдвинется с места, спущу тетиву.

— Ловок, — хмыкнул в сторону Шатуненка Володарь. — Только ведь не каждая стрела попадает в цель.

— Я не промахнусь, — холодно отозвался Искар.

— Я собью его с седла ножом, — прошептал Ратибор, — он и ахнуть не успеет.

— Их для того сюда и послали, чтобы руками даджанов пролилась урсская кровь, — громко сказал Драгутин. — Ведь так, ган Годун?

— Похоже на то, — согласился урс, — но я надеялся на твое благоразумие, боярин Драгутин. Пролитая здесь кровь обернется большой бедой для радимичской земли.

— Ну так уезжайте с миром! — раздраженно крикнул Володарь.

Ган Годун готов был последовать разумному совету, о чем и не замедлил сообщить рассерженному боярину, но его отъезд мало что менял в создавшейся ситуации.

— Если ты не повинен в смерти моего отца, боярин, то чего тебе бояться? — усмехнулся Искар. — Боги будут на твоей стороне.

— Я не убивал и не предавал Лихаря Урса, — отозвался Драгутин. — Твой отец умер у меня на руках, и я дал ему слово, что буду заботиться о тебе как о родном сыне. Если бы Ичал Шатун был жив, он подтвердил бы мои слова.

— Ичал Шатун умер, — холодно возразил Искар, — а значит, некому за тебя замолвить слово, боярин, кроме Лесного бога.

— Если ты так жаждешь мести, то почему не попытался убить меня из засады?

— Я не мести жажду, а правды, пусть даже и ценой собственной жизни, — возразил Искар.

— Готовьте круг, — распорядился Драгутин. — Вот ведь упрямый отрок.

Мечники зароптали. Бояре Володарь и Ратибор запротестовали в полный голос, но Драгутин уже спрыгнул с седла на землю. Ган Годун слегка подивился такому обороту дела.