Сергей Шведов - Шатун

Усыга все-таки внял просьбе Буряги и выделил пятерых мечников в дозор. Но по тому, с какой неохотой мечники садились на коней, Буряга понял, что толку от разведки не будет. На всякий случай он отправил вслед за Усыгиными дозорными еще и своих стражников.

День прошел вроде бы спокойно, а вечером Буряга и вовсе испытал чувство, похожее на радость, — в Берестень с малой дружиной в тридцать мечников въехал старший брат Великого князя Борислав Сухорукий. Приехал Борислав по торговым делам и остановился в доме давнего своего знакомого Дробня, купца, известного не только в Берестене, но и во всей радимичской земле.

Дробень с Бориславом уже сели за стол вечерять, когда на красное крыльцо взошел Буряга. Дробень поморщился при виде незваного гостя. Начальник стражи беспокоил занятого человека уже не в первый раз за сегодняшний день. Поэтому, наверное, купец Бурягу не только за стол не пригласил, но даже и здравной чарки не поднес. Буряга смертельно обиделся на Дробня, но виду не подал. А что до Борислава, то Всеволодов брат был на редкость любезен и обходителен.

— Еду я с дальней усадьбы, что у Заячьей излучины, — охотно ответил Борислав на заданный Бурягой вопрос, — но чужих не видел.

— А ты целый день народ мутишь, — озлился Дробень на беспокойного стражника. — Ворота городские закрыл поутру. Цены на торгу сразу вверх прыгнули. Народ недоволен. Смуты возжелал, что ли? Вернется князь Рогволд, я ему все расскажу про твои бесчинства.

— Зря ты Бурягу винишь, — заступился за стражника скромно сидевший в углу Сорока. — Слухи по торгу со вчерашнего дня загуляли. А на Усыгу надежда плохая, бражничает он с утра до вечера. Нашел князь, на кого дружину оставить.

Буряга от поддержки приказного приободрился, тем более, что и Борислав внимал Сороке с сочувствием.

— Людей надо успокоить, — сказал Сухорукий. — О вороге и помину нет, а у вас тут бунт, не ровен час, случиться может.

— Вот ты, ган Борислав, и успокой, — попросил Сорока. — Побудь за наместника, пока князь Рогволд в отъезде. Старейшины тебя поддержат.

— Поддержим, — кивнул головой Дробень. — Надо же как-то унять переполох.

— Я ведь к вам ненадолго. — Борислав погладил в раздумье бородку. — Поутру думал уехать.

— Если ты уедешь, ган Борислав, то слухи по городу еще больше взметнутся — бегут-де старейшины!

Буряга с Дробнем поддержали Сороку — ведь на пустом месте может случиться беда.

— Ну разве что дня на три задержусь, — нехотя согласился Борислав, — пока страсти улягутся.

Буряга после слов Сухорукого вздохнул с облегчением. Большую тяжесть снимал с его души своим согласием брат Великого князя. Случись что, спрос теперь будет с Борислава, а не с Буряги. Буряга же человек маленький — скажут ему старейшины «отворяй ворота», он отворит, скажут «закрывай», он закроет. Спать Буряга отправился успокоенный, а поутру его неожиданно разбудили. И разбудил его незнакомый боготур в рогатом шеломе, которого в Бурягин дом привел стражник Сыряй.

— Сладко спишь, — хмуро бросил боготур, — а вороги у тебя уже на воротах висят.

— Какие вороги? — захлопал спросонья глазами Буряга, опознавший наконец в боготуре Осташа, который служил сначала гану Горазду, а после переметнулся к Вузлеву.

На Осташа Буряга косился с подозрением. Буквально на днях новоиспеченный боготур был в Берестене и о чем-то сговаривался с Рогволдом. Никаких речей о врагах он тогда не вел. А ныне спохватился, молодой да ранний! Вылез из грязи в князи и помыкает теперь почтенными людьми.

— Не туда пришел, — сказал Буряга. — Ныне городские старейшины назначили наместником Борислава Сухорукого, брата Великого князя Всеволода. Вот к нему и иди.

Осташ в ответ на Бурягины слова, присвистнув, сказал:

— Борислав-то ведь и стоит во главе мятежа.

— Какой еще мятеж?! — рассердился Буряга. — Что ты несешь, боготур?!

— Собственными глазами видел, — поддержал Осташа Сыряй. — Рать идет к Берестеню, не менее трех тысяч человек.

Буряга со сна запамятовал, что сам посылал Сыряя в дозор. От слов боготура можно было, конечно, отмахнуться, но стражнику нет резона обманывать начальника. О Бориславе же Буряга был наслышан, что тот не всегда жил с братом Всеволодом в ладу.

— Ворота городские закрыли? — спросил Буряга.

— Закрыли, — кивнул Сыряй. — Ох и солоно нам придется. В той рати и шалопуги, и хазары, и урсы. А снаряжены они не хуже, чем княжьи мечники.

— Большая сила валит, — подтвердил Осташ, — но не настолько большая, чтобы с наскоку взять город.