Нил Шустерман - Жнец-2. Испытание

Музей транспорта Великих равнин представлял собой расположенный на открытом воздухе репозиторий локомотивов и вагонов той эпохи, когда железная дорога была важнейшим средством передвижения. Особую гордость хранителей музея составлял вагон магнитной дороги, паривший над полом в самом центре экспозиции. Вероятно, Вичита была когда-то главным промежуточным пунктом между «здесь» и «там». Теперь же город ничем не отличался от прочих городов Мидмерики, и это единообразие жизни одновременно и раздражало, и приносило удовлетворение.

Совсем немного туристических групп, почему-то избравших Вичиту предметом своего интереса, можно было обнаружить в музее в это время года. Поскольку музей находился в ведении «Гипероблака», вход был свободный, что было очень хорошо, так как избавляло Ситру от необходимости доставать кольцо. Одно дело – заполучить пальто, и совсем другое – открыть свою личность в месте, где у нее должна состояться тайная встреча.

Запахнувшись поплотнее, Ситра прогуливалась между черными паровозами и красными дизель-электровозами, взглядом выискивая Роуэна. Через некоторое время она начала беспокоиться – а не хитрость ли это чья-нибудь? Может быть, таким образом ее хотели разлучить, хотя бы на время, со Жнецом Кюри? Она уже решила повернуться и уйти, как вдруг кто-то позвал ее:

– Я здесь!

Ситра двинулась в узкий проход между двумя товарными вагонами, через который со свистом дул ледяной ветер. Ослепленная его порывами, Ситра с трудом различала человека, позвавшего ее.

– Жнец Анастасия! – произнес тот. – Я боялся, что вы не придете.

Это был не Роуэн. Перед Ситрой стоял Грейсон Толливер.

– Ты?

Никакими словами нельзя было описать разочарование, которое она испытала.

– Мне следовало бы прямо здесь уничтожить тебя, а сердце твое принести Константину.

– И он бы, вероятно, сразу его съел.

– Вероятно, – вынуждена была признать Ситра.

В эту минуту она ненавидела Грейсона Толливера, потому что он оказался вовсе не тем, кого она надеялась встретить. Словно сама вселенная предала ее, и Ситра не могла простить сложившийся в мире порядок. Вообще-то, ей следовало сообразить – записка была написана не почерком Роуэна. Но, как бы ни хотелось ей излить свое разочарование на Грейсона, она не могла этого сделать. В конечном итоге, как она уже сказала Константину, Грейсон дважды спасал ей жизнь.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал Грейсон, и отчаяние в его голосе было искренним. – Мне некуда пойти.

– А почему это должно меня касаться?

– Потому что я здесь оказался из-за вас.

Ситра знала – это правда. Она вспомнила, как Грейсон сообщил ей – точнее, формально он ничего не сообщал, – что тайно работает по поручению «Гипероблака». Если Ситра настолько важна для «Гипероблака», что оно заставило Грейсона действовать в обход закона о разделении государства и жнеческого сообщества, то разве не обязана она помочь этому юноше выбраться из того затруднительного положения, в котором он оказался?

– На меня охотятся жнецы, – сказал Грейсон. – Меня ищет ИУ. Тот, кто организовал покушение на вас, теперь тоже мой враг.

– Создавать себе врагов ты мастер!

– Да. Но вы мне скорее друг, чем враг.

Наконец Ситра поборола свое разочарование. Нужно что-то делать, а то этот юноша загнется на пронизывающем ветру.

– Что я могу для тебя сделать? – спросила она.

– Я не знаю, – ответил Грейсон, пошатываясь между стенками вагонов. Видя, как его немыслимо черные волосы треплет ветер, Ситра не могла не представить, как эти стены замыкаются вокруг Грейсона. У него действительно не было выхода. Скажи она о нем Константину – тот уничтожит его, разрезав на кусочки. Даже ее ходатайство не сыграет ни малейшей роли – сообществу жнецов нужен козел отпущения.

– Я могла бы наделить тебя иммунитетом, но, как только твоя ДНК появится в базе данных, они тебя сразу же отыщут.

– Да, – кивнул он. – К тому же они вычислят и кольцо.

Он покачал головой:

– Я не хочу, чтобы у вас были проблемы.

Ситра рассмеялась:

– Ты был в банде, которая собиралась меня убить, но ты не хочешь, чтобы у меня были проблемы.

– Я, вообще-то, не был в банде, – возразил Грейсон. – И вы это знаете.

Да, она знала это. Другие сказали бы, что в тот момент, когда кислота должна была залить зал и сцену, он просто потерял самообладание, но Ситра знала, что он сознательно пошел с топором на ту злополучную трубу. Как же ему помочь? Ситра совсем растерялась.