Ярослав Гжендович - Ночной Странник

Собственно, я не боюсь. Не знаю почему. Тону в боли и не боюсь. И все еще иду.

Падаю, встаю.

И иду.

Но не боюсь.

Мне лишь жалко. Неба, утреннего света, бульваров, губ девушки, полета птицы. Тех, кого я люблю. Боже, мне так жаль! Мама…

Будь, Боже. Будь на той стороне. Я так далеко…

Я на другом конце космоса.

Найдешь ли меня здесь?

Я иду.

Отчего так долго?

Я вижу траву под ногами, вижу все перечеркнутым, забрызганным древком.

Ноги у меня деревенеют, и все же я иду. Как это возможно, что сердце мое все еще работает? Каким образом заполненные кровью, разорванные легкие все еще качают воздух?

Шаг за шагом.

Я иду.

И понимаю, что, должно быть, начинаю терять зрение: руки мои выглядят странно. Кожа делается серо-серебристой; ничего странного, но кажется мне, что пальцы, которыми я обхватил древко, становятся все длиннее.

Я иду.

Поднимаю одну руку к глазам и вижу, что они вправду стали длиннее. И что средний палец расщепился надвое.

Ноги у меня словно колоды, я все хуже их ощущаю. Делаю шаги, но неуверенно, как идя на ходулях.

Еще пара шагов. Еще чуточку.

Уже не держусь за древко, потому что мои пальцы спутались. Кожа уже не просто серо-серебристая: она облазит длинными полосами, как кора ясеня. Пальцы и руки все длиннее. Кончиками пальцев я дотрагиваюсь до земли.

И ноги мои пухнут. Неподвижные и толстые, словно колоды.

Как стволы.

Я не могу идти дальше, останавливаюсь.

Теперь я упаду, и все закончится.

Но не падаю. Слышу треск и хочу увидеть, что оно, но не могу пошевелить головой. Смотрю краешком глаза и вижу, что это разорванная одежда лежит вокруг ствола. Моего ствола.

С гладкой серебристой корой, как у ясеня.

Я – ясень.

Мировой ясень, словно Иггдрасиль.

Вижу, как торчащее из моей груди копье выбрасывает маленькие веточки, как руки мои растут и удлиняются.

Дерево.

Я становлюсь деревом.

Как Дюваль.

Кто меня срубит? Сумею ли я передать – KILL ME – одной веткой?

Боже, я становлюсь деревом.

Хребет мой внезапно распрямляется и деревенеет, странная судорога задирает руки вверх: руки, которые становятся ветвями.

На плечо мое садится ворон. Мой ворон.

– Невермор, – каркает ворон, сидящий на моем плече. – Никогда!

Я кричу, хочу кричать, но слышу, что крика уже нет. Из моего одеревеневшего горла не вырывается ни звука.

Только шум листьев.

Конец первого тома

Цитаты из песен «Старшей Эдды» даны в переводе А. И. Корсуна.

Приставку Лондон- к ирландскому городу Дерри своим указом добавил Яков I в XVII веке. Ирландские националисты поныне настаивают на названии Дерри – в отличие от юнионистов, сторонников политического союза с Великобританией, использующих название Лондондерри