Аарон Дембски-Боуден: Разведчик Пустоты

— Хорошая догадка, — ответил Талос. — Прощай, брат.

— Умри с честью, Талос. Благодарю тебя за Фригию.

Пророк кивнул и оставил последнего выжившего брата в струях дождя.

Она пошла за ним, когда вой железного воздушного охотника стих и расстояние поглотило рев его турбин. Тогда она выступила из теней и помчалась вниз по крепостной стене, легко балансируя копьем в уцелевшей руке.

Шелковая грива струилась вслед за танцовщицей-мечницей, не забиваясь в глаза. Храм баньши мира Ультве нуждался в ней, и в храм баньши она пришла. Раскол между провидцами мира-корабля не добавил удачи, как и разделение сил, последовавшее за ним.

Немногие из других храмов Пути решились последовать за ней, несмотря на то уважение, что заслуживали ее доспехи и оружие. Они не решались оставить Ультве без защиты, поэтому армада была столь малочисленна и призрачна — корабли, населенные духами, и горстка настоящих воинов, осмелившихся ступить на землю этого нечистого мира.

И все же потери, понесенные этой ночью, были прискорбны. Ультве не мог позволить себе потерять столько бойцов, павших под клинками еретиков, — однако Душелову суждено погибнуть, прежде чем он сможет стать Бичом Иши на рассвете Рхана Дандра.

Так было предначертано. И так будет.

За все годы, прошедшие с ее последнего Воплощения, ни разу предзнаменования и знаки судьбы не совпадали так ясно, как этой ночью. Сама правота и важность ее миссии придавали силу и скорость уставшему телу.

Теперь воин, охромевший и едва волочащий ноги, охотился на нее. Клинок в его руках отзывался древним гулом. Те грубые металлы, из которых был откован этот меч, восходили к эре Человеческой Спеси, когда их гордыня распахнула Врата Ша'йела, как огромное око в небесах. Она не боялась его клинка. Она ничего не боялась. Даже ее поврежденный доспех вновь станет целым по велению рока.

Она побежала быстрее. Дождь холодил ее кожу, а рука твердо держала копье.

Талос не сопротивлялся.

Черное копье пронзило пророка, довершая то, что начал его собственный меч в ее руках. Легионер не стал улыбаться, проклинать или шептать последние слова. Насадив на копье, воительница удерживала его на расстоянии вытянутой руки.

Когда меч выпал у него из пальцев, Талос разжал второй кулак. Граната сдетонировала, как только его пальцы соскользнули с активационной пластины. Она взорвалась, спровоцировав взрыв еще трех гранат, которые пророк снял с Кириона, и еще двух, взятых у Вариила, и силового генератора у него за спиной.

Не считая пламени, спалившего половину физической оболочки бессмертной ксеносовской воительницы, Талос Валкоран с Нострамо умер почти так же, как появился на свет: глядя на мир широко распахнутыми черными глазами и не говоря ни слова.

Марлона, хромая, вышла под дождь. Она закрыла глаза, позволяя холодной воде смыть с тела пот, накопившийся за долгие часы. Ей хотелось плакать. Ощущение мокрых волос под пальцами доставило ей удовольствие, невыразимое словами.

Дредноут шагал впереди. Боевая машина подволакивала одну ногу. Из камней сыпались искры, и следом тянулась глубокая уродливая борозда. Пластины брони местами почернели и оплавились, вновь застыв нелепыми пятнами, и из некоторых торчали серебряные диски сюрикенов, словно осыпающаяся рыбья чешуя. Сервосуставы уже не гудели ровно и уверенно — нет, они лязгали, скрежетали и искрили, и погнутые зубья передач лишь через раз сцеплялись друг с другом.

Это искореженное сооружение продолжало шагать к крепостным руинам. Обе опущенные руки свободно болтались. Десятки кабелей, связывающие саркофаг с бронированной оболочкой, были перерублены. Из одних ввалил пар, из других лилась жидкость, а некоторые совершенно пересохли.

Женщина не знала, сколько противников прикончил Малкарион во время путешествия по катакомбам и подъема. Они набрасывались на него с цепными мечами, ножами, пистолетами, винтовками, лазерным оружием и гранатометами, силовыми когтями и копьями и даже с булыжниками и проклятиями. Все эти столкновения ясно читались по вмятинам на его адамантиновом корпусе.

— Я слышал катер… — прорычал дредноут. — Я… я свяжусь с ним. Смертные рабы Талоса. Они вернутся за тобой. А потом… Потом я усну.

Впереди, на крепостной стене, женщина увидела привалившееся к камням, изуродованное тело легионера. Его доспехи выгорели дочерна, а все суставы расплавились и подернулись окалиной. От трупа поднимался дым, мешавшийся со струями ливня.