Аарон Дембски-Боуден: Разведчик Пустоты

На его плече лежал громадный боевой молот.

— Мы не могли не прийти, — добавил Малек.

Серповидные когти на его массивных латных рукавицах были втянуты в бронированные пазы.

— Не встречались с другими атраментарами? — поинтересовался раптор, теперь ползущий по потолку над ними.

— Возможно, после этого они присоединятся к нам, — отозвался Малек. — В нынешние времена выжившие бойцы первой роты мало что могут сказать друг другу. Наши встречи всегда заканчиваются поединками, в которых мы отстаиваем силу своих новых вождей.

— С культами творится точно то же. Как и с самими легионами. — Кажется, Люкорифа позабавила эта мысль. — Десятилетия в Мальстриме прошли для вас впустую, если вы действительно верили, что что-то изменится.

— Мальстрим, — хмыкнул Гарадон. — Любопытное предположение. Как же мало ты знаешь, визгун.

Малек просто фыркнул, не желая спорить.

Малек и Гарадон пошли рядом с пророком, справа и слева от него. Эта троица молча маршировала по лабиринту коридоров. Вариил намеренно отстал. Пророк должен был войти в зал в сопровождении двух самых уважаемых атраментаров легиона. Апотекарий не собирался возражать.

Наконец они подошли к залу совета, расположенному в самом сердце корабля. Даже сквозь запечатанный люк были слышны крики и ругань.

— Они там орут или смеются? — прохрипел Люкориф.

— И то и другое, — ответил Малек, с силой распахивая дверь.

Небольшой отряд вошел в зал, присоединившись к одному из самых больших собраний командиров Восьмого легиона за десять тысячелетий.

Почти три часа пророк молча слушал. Он вглядывался то в одного, то в другого воина у центрального стола, внимательно изучая детали их брони, метки былых побед, боевую раскраску и истории, начертанные на керамите ожогами, вмятинами и царапинами.

Собравшиеся вожди и маги легиона были разобщены, как всегда. Многие из них призывали присоединиться, хотя бы временно, к набирающему силу крестовому походу Абаддона. Этот поход был тринадцатым по счету, и впервые Разоритель ставил перед собой действительно важную цель: нанести смертельную рану имперскому миру-крепости Кадия.

Другие требовали терпения и осторожности. Пусть Черный легион примет первый удар на себя, в то время как Повелители Ночи будут мародерствовать вдали от передовой.

Еще больше вообще не желало ничего слышать об этом. Они отказывались присоединиться к Черному крестовому походу, невзирая на возможную добычу или на угрозу возмездия. Они давно оставили Долгую Войну и жили лишь ради той славы, что могли вырвать у Вселенной в грабительских вылазках.

Пророк не осуждал никого из них, невзирая на сделанный ими выбор: храбрые или трусливые, мудрые или опрометчивые, все они были его братьями, к добру или к худу.

Обсуждение переключилось на планы отдельных атак. На то, какие флоты и где нанесут удары. На те обрывки тактических данных, которыми Разоритель счел нужным поделиться. И на то, как лучше использовать их для борьбы с Империумом или для того, чтобы предать Черный легион и поживиться за счет мнимых союзников.

Когда пророк наконец-то заговорил, он сказал всего одно слово:

— Нет.

Повелители Ночи замолчали не сразу. Несколько перепалок были слишком яростными и громкими, чтобы немедленно затихнуть. Но те, кто стоял ближе к пророку, с опаской взглянули на него. Вожди и их гвардия почета — у некоторых воины, у других терминаторы или рапторы — уставились с внезапным и холодным интересом на незнакомого им командира, который наконец-то заговорил. Пока что он даже не назвал себя, хотя многие из присутствующих узнали пришедших с ним воинов.

— Что ты сказал? — спросил ближайший из главарей, чью тираду оборвал пророк.

Пророк шагнул вперед, заняв место среди стоявших у стола.

— Я сказал «нет». Ты заявил, что одержишь триумфальную победу в грядущей битве у рубежа Алсира. Но этого не будет. Ты умрешь на борту своего флагмана, изувеченный и вопящий от ярости. Твоей последней мыслью будет: «Куда подевались мои ноги и правая рука?»

Вождь прошипел что-то гневное и оскорбительное сквозь вокалайзер шлема.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет, Зар Тавик. Я не угрожаю. Но я видел твою смерть. У меня нет причины лгать.

Названный командир натужно расхохотался:

— Нет причины? Возможно, ты надеешься удержать меня вдали от боя и сам завоевать победу.

Пророк кивнул, как будто соглашаясь:

— Я не желаю спорить. Для меня не имеет никакого значения, где ты умрешь.