Литтмегалина - Синие цветы II - Науэль [litres самиздат]

– Хей, Принцесса, а мы уж думали, тебя кто-то прикончил, – он оглядел меня с ног до головы. – Хорошо выглядишь. Посвежел, щеки наел. Где пропадал?

Я рассказал ему, где и с кем, и он так побелел, что даже под слоем пудры было заметно.

– На твоем месте я бы забеспокоился о себе. Человек он не очень хороший.

– Почему?

– А ты не знаешь? Неужели не слышал?

– Как я услышу, прелесть моя, если я все время с плеером, включенным на полную громкость?

Он перечислил все ему известные сведения о Дьобулусе. Я был впечатлен.

– Но у них нет доказательств. Его уже лет пятнадцать мечтают посадить, но каким-то образом он всегда выходит сухим из воды.

– Да ладно, я уверен, из этого половина неправда.

– И половины этого достаточно, чтобы испугаться.

Однако я был в некотором роде польщен. На черном фоне преступлений Дьобулуса его симпатия ко мне казалась особенно сверкающей. Я решил, что еще повидаюсь с ним.

Пару месяцев я жил вполне весело и даже без особых съездов по фазе, но потом меня снова начало заедать уныние. Вместо того чтобы отуплять себя до состояния бревна, как раньше, я сбежал на неделю в дом главного преступника страны. Моя комната выглядела так, будто только и ждала меня, Дьобулус изголодался по мне, и лишь одно разочаровало – Лисица уехала в Ровенну, в университет. Я чувствовал, что вернулся домой. Дьобулус предложил устроить меня на учебу, но я отказался наотрез. В голове были одни фейерверки.

Теперь, когда у меня было место, где я мог восстановиться, жизнь как будто бы наладилась. Иногда я ощущал себя таким же несчастным, как прежде, но теперь хотя бы знал, что с этим делать. Наркотики, сигареты, алкоголь, случайные и неслучайные связи не исчезли из моей жизни. Но их стало меньше. Я начал лучше выглядеть, сменил клиентов на «друзей» и, можно сказать, возвысился. «Друзья» были побогаче и поприятнее, и мне больше не приходилось компенсировать недостаток выручки количеством. С кем-то я жил, но всегда недолго. Дьобулус периодически пытался наставить меня на путь истинный, намекая, что пора бы мне найти себе развлечения и занятия получше, но я сразу превращался в глухого.

Все же у него были поводы беспокоиться за меня. Хотя я стал проводить меньше времени, терзая себя, агрессивность, направленная наружу, никуда не делась, регулярно ввергая меня в приключения. Периодически мне что-нибудь ломали, но я давно обзавелся приятным свойством – не думать об этом, о том, ни о чем вообще. Когда Дьобулус предложил немного усовершенствовать мое хлипкое тело, пока его не доломали окончательно, я бездумно брякнул:

– Можно.

Это было плохое решение. Очень, очень плохое решение.

Дьобулус показал себя неумолимым тираном. Когда я видел его непроницаемую физиономию, мне не составляло труда связать его с подрывом зданий и с чем угодно. Этот человек был безжалостен.

– Бежишь еще три круга, или я спускаю собак, и ты бежишь до тех пор, пока они не устанут, – говорил он, и, на почве сомнений в том, что он шутит, у меня открывалось десятое дыхание.

Я дотянул до девятнадцати лет – то есть не состарился в ожидании нового альбома Ирис. Он назывался «Волна», и Ирис действительно гнала на нем просто нереально. Песни на альбоме были динамичные и феерически тупые. Берущей за душу искренности, отличающей предыдущие записи, заметно поубавилось. Возникало ощущение, что во время работы в студии сознание Ирис витало где-то очень далеко. Зато альбом прекрасно тонизировал, и я включал его во время тренировок. Под веселые песенки я задыхался, падал и поднимался, тянул связки, щелкал суставами и напрягал изнывающие мышцы. Привык ужасно, и до сих пор от песен с этого альбома начинаю рефлекторно потеть.

Критикам альбом понравился. Брак Ирис с продюсером все еще держался.

Я вернулся к тусовкам и полетам – не самый худший способ потратить жизнь, и даже уже почти поверил, что смогу существовать без сдвигов.

А потом появился Стефанек.

Я всегда считал, что мое знакомство и связь с Эллеке были чем-то неизбежным и неотвратимым. Сама судьба свела нас вместе. Ну а встреча со Стефанеком была чистой случайностью. Даже и не помню, как именно и где мы впервые увидели друг друга, что сказали, и как в итоге оказались в одной постели. Просто однажды я проснулся, и он лежал рядом со мной. Я попытался восстановить в памяти предыдущие события, но в голове была только мокрая вата. Я с ним трахнулся? Понятия не имею. «Брошу пить, обязательно», – пообещал я себе, но, конечно, бросать не собирался. Где-то в квартире кто-то громко храпел, и каждый раскат отзывался в моей голове пульсирующей болью. За окном темнело. Или рассветало. Одно из двух. Я встал и, матерясь шепотом, долго разыскивал свою одежду, попутно пытаясь сообразить, где же устроился храпящий ублюдок. Обнаружить его так и не удалось – жизнь полна загадок. В какой-то момент храпун затих сам. Может быть, умер во сне.