Петр Никонов - Долгое путешествие

- Впечатляет, - я искренне поражен. – Действительно впечатляет. А скажи… Если ты – это воплощение женской сущности, кем бы ты при этом ни была, то проявилось ли это в одной из важнейших частей жизни женщины – в материнстве? Ты можешь иметь детей? У тебя есть дети?

- А вот на этот вопрос, Гэбби, я уже не буду отвечать. Должна же в женщине быть какая-то загадка? А в средоточии женской сущности тогда должна быть очень важная главная загадка, не правда ли?

- Согласен. А в этой книге, кстати, - я киваю на сверток, лежащий на краю стола, - упоминается твое призвание в этот мир? Описывается ритуал?

- Ритуал не описывается. Всё-таки это не совсем полное сочинение. Самые важные части не записывались, а передавались устно. Точнее, часть записывалась, но шифровалась. После смерти Елизаветы в 1393 году обе группы, и пражская, и краковская, как сейчас говорят, ушли в подполье. Был маленький архив. И кое-кто из ведьм пытался передавать знания, создавать свои ковены. Но в пожарах гуситских войн и в пламени костров инквизиции сгорели и архивы, и почти все мои соратницы и последовательницы. Осталась я сама, эта книга, несколько спасенных мной бумаг и две-три насмерть перепуганных ведьмочки, на всю жизнь заточенные в монастырях.

- Забавно, что ты передаешь ее мне именно здесь. По одной из версий, Принстон назван в честь принца Вильгельма Третьего Оранского, ставшего впоследствии королем Англии и Шотландии. Алекс ван дер Берг упоминал, что эта книга, и связанный с ней тайный женский орден, сыграли значительную роль в успехе Славной революции, которая и возвела принца Вильгельма на английский трон. В этом есть какая-то доля истины? Такой орден действительно существовал? Ян Мареш не всё придумал?

- С этим получилась забавно, если это слово применимо к тому, чем закончилась эта история. Алекс ван дер Берг был во многом прав. То ли случайно, то ли по наитию, то ли в силу его гениальности он смог сопоставить разрозненные ниточки, соединить их и раскрыть самый настоящий заговор конца семнадцатого века. А Ян Мареш, раскидывая свои лживые приманки, случайно попал пару раз в точку, намекнув на реальные события. А может, и не случайно – он же историком был, и не плохим. Про то, что Анна Австрийская занималась колдовством, слухи ходили еще со времен ее жизни. Нужно было только немножко подправить архивные записи и привязать их к легенде более-менее правдоподобно.

- Подожди, но Карлос Родригес находил же в архивах списки книг Анны Австрийской. И там этот манускрипт действительно фигурировал.

- Не хочу тебя расстраивать, Гэбби, но Карлос Родригес был на зарплате у Яна Мареша, хоть и не знал, на кого он работает. Большую часть фальсификаций произвел именно он. А его убийство – это лишь устранение ненужного свидетеля, выполнившего свою работу.

- Так был, в итоге, заговор и тайный орден, помогавший королевам?

- Заговоры были, и неоднократно. Ордена как такового, как постоянной упорядоченной структуры, не было. Скорее, я, оставшись одна, помогала сильным женщинам из королевских семей отстаивать свои права. Книга, подложенная в правильные руки в правильное время, способствовала подготовке моего тайного участия в этих событиях. Ну, и неким инструментом отбора достойных моего внимания. А потом я подключалась к событиям уже лично. Со временем, я обзавелась помощницами и соратницами. Но я не могу говорить о том, что это была какая-то постоянно действующая организованная структура. Признаюсь, что с шестнадцатого по восемнадцатый век я активно играла в политику. Именно «играла», Гэбби. Для меня всё было новое, несерьезное. Я по менталитету была девочкой-подростком, причем подростком бессмертным и уверенным в своей полной безнаказанности. Я наслаждалась жизнью, танцевала, заводила бесчисленные романы, интриговала, устраивала провокации, сталкивала разные группы между собой и радовалась этой игре. Закончилась эта моя игра Семилетней войной, то есть фактически самой первой по-настоящему мировой войной. А потом была потеря Францией и Англией американских владений, череда революций, войн и бесконечных конфликтов, не прекращавшихся до середины девятнадцатого века. А я сидела, рыдала, хлопала глазами и не знала, что мне со всем этим сделать. И была уверена, что это всё из-за меня, что сотни миллионов людей убиты и искалечены только из-за моих игр и моей беспечности. Это потом я поняла, что это не так. Что что-то я, конечно, подтолкнула, но большинство этих событий случилось бы и без меня. Но в тот момент я была растеряна и подавлена. Даже пыталась покончить с собой. Безрезультатно, разумеется. Как в фильме «День сурка».