Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, детектив [litres]

Безопасности ради я еще несколько минут лежал не двигаясь, даже когда цокот копыт затих. Передо мной возникла проблема: раненный, ослабленный, без еды и воды, потерявшийся в лесу, – что мне было делать? В свое время я попадал в разные переделки, но никогда не оказывался в столь безнадежной ситуации. Несколько мгновений понадобилось на то, чтобы прогнать отчаяние, нараставшее по мере того, как мне становилась очевидна серьезность ситуации. Конечно, я сумел подавить это чувство; отчаяние – такой же враг, но с ним, по крайней мере, можно бороться действием. В этот момент я услышал, как поблизости передвигается зверь.

Я замер. Большинство медведей, что бы там ни говорили бандиты, не слишком любят мертвичину, пока от нее не начнет тянуть душком. Однако их очень легко разозлить, а, судя по звукам, ко мне явно приближался не волк, а медведь. Я лежал совершенно неподвижно, закрыв глаза, и слушал, как зверь медленно подбирается все ближе и ближе. Порой на несколько секунд воцарялась тишина, иногда она могла длиться целую минуту – тогда я решал, что медведь передумал. Но потом звуки раздавались снова – осторожные, но с каждым разом все ближе. Кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось, побуждая меня вскочить на ноги и драться или бежать. Я знал, что любой из этих вариантов приведет к смерти. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать.

Представляете, каково это? Даже сейчас я отчетливо помню, как лежал там, отчаянно надеясь, что, какой бы зверь не заинтересовался моим распростертым телом, в тот момент он не был голоден. Затем на меня упала тень – через несколько мгновение все решится, понял я.

– Вы самый неубедительный труп, что мне доводилось видеть, – молвил зверь, заставив меня в изумлении открыть глаза.

Существо оказалось мужчиной – он склонился надо мной и смотрел с явным недовольством и скепсисом – мне стало стыдно, будто меня поймали, когда я по-детски разыгрывал кого-то. Я сел и тут же пожалел о резком движении, поскольку голова закружилась и подступила тошнота.

– Вашу голову использовали вместо боксерской груши, – резюмировал мужчина, бесстрастно разглядывая меня, будто я был микробом под микроскопом. Он опустился на колени, оттянул мне веко и изучил зрачок.

– Легкое сотрясение, – заключил он. – Жить будете.

– Вы врач?

Губы дернулись в улыбке, которая походила на бескровный надрез.

– Нет, – отвечал он, явно забавляясь чем-то. – Я не доктор – для этого мне не хватает умения обращаться с больными.

– Но у вас есть медицинское образование?

Подобные вопросы явно казались ему скучными.

– В основном самоучка, – сказал он пренебрежительным тоном, после чего добавил: – Послушайте, мы с вами вдали от цивилизации, а у разбойников лошади. Предлагаю экспроприировать их.

– Да, конечно, вы правы. – Несколько мгновений я неуклюже пытался встать, после чего мужчина соблаговолил мне помочь. – Меня зовут Энрайт, – представился я. Он кивнул и двинулся через поляну в направлении, где скрылись бандиты. Он явно не намеревался отвечать на не заданный, но подразумеваемый мною вопрос. – А как вас зовут? – в конце концов поинтересовался я, ковыляя за ним следом.

– Это строго охраняемый секрет. Не отставайте, Энрайт».

Протеро, задремавший у камина, пробормотал: «Любопытный парень», после чего снова начал похрапывать.

«Шагая вслед за незнакомцем, я воспользовался возможностью изучить его. В нем было около шести футов, возможно, чуть больше или чуть меньше, но ненамного. Светлые – нордически светлые – волосы соответствовали легкому немецкому акценту, который я расслышал в его речи. Похоже, он несколько дней не брился. Для похода через густой лес одет он был крайне странно – на нем был городской костюм, довольно строгого покроя: складывалось впечатление, будто госслужащего схватили на улице в правительственном квартале и забросили в лес. Помню, в петлице у него была помятая, увядшая красная гвоздика – когда я указал на нее, мужчина с удивлением посмотрел на цветок и ответил что-то вроде: «А я и забыл про нее», выдернул бутон из петлицы и выбросил в траву с едкой ремаркой относительно того, что утром, когда он ее покупал, жизнь казалась куда более приятной. Должен, однако, заметить, что я выглядел столь же неподобающе для прогулки по лесу, как и он, в связи с чем пришел к выводу, что он, как и я, бежал от проблем.

– Вы неразговорчивы, – вдруг сказал он.

– Мне казалось, мы собирались застать их врасплох?