Дипа Анаппара - Патруль джиннов на Фиолетовой ветке [litres]

Фаиз и его семья тоже туда переезжают. Сегодня его последний день в нашей басти. Прямо сейчас мы с Пари помогаем Ваджид-Бхаю и Фаизу собираться. Мы пришли сюда сразу после школы. Амми Фаиза и его сестра уже в Чхота-Пакистане с большей частью их вещей. Тарик-Бхай не может помочь с переездом, потому что он все еще в тюрьме. Его освободят в ближайшее время, может быть, даже на этой неделе, но мы не можем быть уверены. Полиции может потребоваться целая вечность на что угодно.

К тому времени, как мы заканчиваем, дом Фаиза выглядит большим, потому что все вещи и люди покинули его. Пахнет паутиной, оставленной пауками, и пылью, что скопилась за шкафами. Мы с Пари выносим оставшиеся вещи в полиэтиленовых пакетах. Ждем велорикшу, с которым договорился Ваджид-Бхай.

Некоторые из соседских чач, чачи и детей выходят в переулок, чтобы посмотреть, как Фаиз и Ваджид-Бхай уезжают. Я снимаю свитер и завязываю его на талии. Если Руну-Диди вернется сегодня, то будет в шоке, увидев, что смог почти исчез. А еще стало намного теплее, слишком тепло для февраля.

Иногда я забываю, что Диди нет. В полиции говорят, что все пропавшие признаны мертвыми, но Ма повторяет, что Диди вернется завтра . Она говорит это каждый день, и я ей не верю.

– Я так и не вернула деньги, которые одолжила у тебя, – говорит Пари. Звучит так, словно она думает, что больше никогда не увидит Фаиза.

– Когда станешь врачом, будешь лечить меня бесплатно, – говорит Фаиз. Его лицо, и руки, и даже его белый шрам потемнели, пока он продавал розы на шоссе. – Если увидишь меня на перекрестке, когда будешь ехать мимо на своей большой машине, притормози и купи все мои цветы, чтобы я мог устроить себе чутти-маро-отдых на целый день.

– Ты же не думаешь взаправду, что будешь продавать розы целую жизнь, да? – говорит Пари. – Ты должен пойти в школу возле твоей новой басти.

Я чувствую, как сотня бабочек порхает у меня в груди. Что это такое – целая жизнь? Если умираешь ребенком, была ли твоя жизнь целой, или всего лишь половиной, или ее не было вообще?

– Чи, что ты делаешь? – говорит Пари, отталкивая Фаиза, когда он роняет на нее соплю, пытаясь обняться.

Я обнимаю Фаиза. Затем он идет по улице, чтобы сказать окей-тата-пока своим соседям.

– Фаизу очень грустно расставаться с вами, – говорит Ваджид-Бхай. – Но нам тут небезопасно. Вчера в туалетном комплексе кто-то опять говорил, что мы, мусульмане, похитили Кабира и Хадифу и убили Буйвола-Бабу, чтобы свалить вину на «Хинду Самадж». Это непросто слушать каждый день. Аллах знает, почему они до сих пор обвиняют нас.

– Они сумасшедшие, – говорит Пари.

– А Тарик-Бхай? Если человек сидел в тюрьме – то это пятно, которое не смыть. У него будет больше шансов найти работу среди наших.

Пари кивает.

– Ты тоже скоро уедешь, верно? – спрашивает ее Ваджид-Бхай. – Ты будешь звездой в своей новой школе. Я слыхал, там каждый ученик может пользоваться компьютером.

Пари смотрит на меня, потому что знает, что мне не нравится об этом слушать.

– Я никуда не уеду, пока не закончится этот учебный год, – говорит она. – Возможно, этого вообще не случится.

Подъезжает велорикша. Ваджид-Бхай загружает последний пакет. Ноги рикши-валлы покрыты глубокими трещинами и пятнами мертвой кожи цвета пепла. Задняя часть его шеи блестит серебром от пота.

Фаиз несется обратно в нашу сторону.

– Я зайду в школу на днях, – говорит он. – Когда вы будете обедать. И тоже пообедаю.

– Они вычеркнут твое имя из списков, – говорит Пари.

– Они даже Бахадура до сих пор не вычеркнули, а его уже три месяца нет, – говорит Фаиз. – Пройдет год или два, прежде чем они вычеркнут и меня.

– Дай нам знать, когда освободят Тарик-Бхая, – говорит Пари Ваджид-Бхаю. – Можешь позвонить моей маме. У Фаиза есть номер ее мобильного.

– Иншалла, это случится уже скоро, – говорит Ваджид-Бхай.

– Когда полиция его отпустит, Тарик-Бхай больше не прикоснется к мобильнику, – говорит Фаиз нам с Пари. – Он никогда больше не захочет иметь дел с мобильниками, а значит, его мобильный станет моим, и тогда я сам позвоню твоей амми и… – он переводит глаза с моего лица на лицо Пари, – твоей амми.

– Бедный Тарик-Бхай, – говорит Пари. – Если бы полиция отследила телефон Аанчал, как он говорил, то Варуна-монстра поймали бы прежде, чем…

Она кашляет, потому что лучше не заканчивать эту фразу.

– Добрые джинны во дворце джиннов присматривают за Тарик-Бхаем, – говорит Ваджид-Бхай. – Джай, скажи своей ма помолиться там.