Варвара Мадоши - Все, что может быть использовано как оружие [СИ]

Так что делать то, за чем он сюда пришёл, предстояло начать в сумерках — когда одного человека за другого принять проще просто, если издали, и хрен поймёшь, что видишь кого-то лишнего. Судя по разговорам у костра, часть долины оставалась для не-армейцев закрытой зоной, и вот туда хорошо было бы попасть как можно скорее, в идеале, этой же ночью: безалаберность — безалаберностью, но режимные меры в закрытом мирке, окружённом горами, все же вполне действовали. Риск подставиться и раскрыть себя, соответственно, постоянно рос. А ещё…

Повреждённая стопа всё-таки опухла и поменяла цвет вся. Из раны, несмотря на мазь, шёл еле заметный неприятный запах. Скорее всего “спасибо” за это стоило сказать ледяной воде на дне ущелья, по щиколотку в которой шпион спускался последние минут сорок. А ему ещё так ходить, не выдавая себя хромотой, даже лёгкой. А если не повезёт совсем, бегать и отстреливаться, отходя! Нужно закончить всё за двое суток и в темпе перебираться через перевал назад. Иначе останется только пойти и сдаться местным.

Втекая в долину, ручей, по которому спустился Антуан, раздваивался, образуя небольшой остров. На нём росли не слишком густые кусты, несколько высоких елей. Идеальная база для нелегала! Приходилось де Вилшеру хорониться несколько дней подряд в подвалах и на чердаках, выходя только в темноте — и свежий воздух он на них без нужды ни за что не променял бы. Причём, вот везение, именно тут, на краю огромной природной чаши между горными пиками, деревья выступали выше других. Если откуда можно было оглядеть почти всё пространство Сокровенной долины сверху — так это только вот из таких мест. Оставалось только влезть на ёлку.

— Охраняй, — попросил Метиса галлиец, оставляя на земле всё лишнее: и без больной ноги при покорении высокого дерева каждый килограмм на счету. Нет ничего глупее, чем сорваться и поранится в тылу у врага, сделав бессмысленными весь предыдущий риск и усилия. Или тем паче отломить макушку и упасть вместе с ней, переоценив прочность древесины.

Просидеть на верхотуре пришлось несколько часов, до самых сумерек: мастера-стекольщики для портативной оптики Королевской Службы Тайн сумели добиться прекрасного увеличения, но вот поле зрения у разборной подзорной трубы получилось крошечным. И так сложно рассмотреть удалённые объекты, так ещё и к микродвижениям рук добавлялось раскачивание самого дерева!

Спуск дался труднее подъёма, все мысли крутились вокруг костра (наконец-то есть из чего разжечь!) и часике-двух рядом с источником живительного тепла… И всё это мигом вылетело из головы разведчика, едва он заметил, как ведёт себя Метис.

Пса определённо что-то встревожило, вот только он не мог понять что и откуда. Умница крутился на месте, крутил головой, с шумом втягивал воздух, “играл” ушами — но тщетно. А вот преодолевший последние три метра сверху вниз лихим прыжком (чёрт! Нога! Больно-то как!) человек увидел почти сразу.

До волка, вышедшего из кустов на прогалину, тянущуюся к воде с другой стороны ручья, и застывшему, словно статуя, было добрых сто метров. Лёгкий ветерок нёс ему запахи временного лагеря, а вот Метису, наоборот, не давал почувствовать запах своего природного противника. Разглядеть же силуэт волка пёс попросту не мог — во всяком случае, пока тот не начнёт двигаться. Зрение ведь самое слабое из собачьих чувств.

Что-то в диком животном очень и очень напрягло галлийца. Настолько, что он, не поворачивая головы, потянул аккуратно уложенный у корней ели пистолет. На ощупь загнал в камору барабана бумажный патрон, снаряжённый сразу с тяжёлой пулей. Подбил заряд коротким подствольным шомполом, потом с другой стороны вставил в узкое отверстие капсюль. Тут зрительный контакт пришлось прервать: гадость размером с половину булавки могла оторвать палец при неудачном движении, так как внутри содержалась гремучая ртуть.

Отжимая курок, чтобы взвести ударно-спусковой механизм оружия и одновременно подвигая под боёк полную камору, Антуан вновь кинул взгляд на волка… но хищника на месте уже не было. Сгинул. Да так, что Метис “санитара леса” так и не заметил. Впрочем, так даже лучше: выстрел могли услышать. Да и вообще, похоже, общее напряжение последних дней пути начало сказываться не лучшим образом: говорили же ему, что волки в долине все ручные, на человека никогда не нападут. И что за муха его укуси…

Тут де Вилшер вздрогнул — и с раздражением сплюнул. Далеко, да и света не так уж много под конец дня, но… Показалось или нет, что глаза наблюдавшего за ним с псом зверя сверкнули голубым?! Да и смотрел тот как-то… слишком осмысленно, что ли? Во всяком случае для существа, чьё зрение ничуть не лучше собачьего. Черт-те что! Осталось только в оборотней вслед за местными поверить!