Мария Гуцол - Осенняя жатва [СИ]

— Пошел вон, — устало сказала Рэй.

— Я… — он облизнул разом пересохшие губы. — Дядя… Надо перевязать.

Свободной рукой Керринджер нашарила оброненный пистолет, сунула за пояс.

— Пожалуйста, — сказал мальчишка.

— Девочка жива?

— А? — он широко распахнул глаза. — Да. Ее… еще готовят.

— Пистолет на землю, — с трудом проталкивая слова, выговорила Рэй. — Нож тоже. Медленно.

Парень присел на корточки, вытащил из кобуры пистолет, отстегнул нож, подтолкнул к ней. От веса собственного револьвера у Керринджер дрожали руки. Она с трудом перехватила его одной рукой, второй подхватила пистолет мальчишки, и наконец сунула свое тяжелое оружие в кобуру. Подобрала нож.

Пошатываясь, начала подниматься на ноги. Колени дрожали, и ей пришлось ухватиться за каменную кладку. Рявкнула:

— Чего стоишь?!

Он кинулся к стонущему раненому, на бегу выдергивая из брюк ремень, чтобы пережать им, как жгутом, простреленную ногу. Рэй прошла мимо, старательно обходя кровь. Она надеялась только, что шатает ее не слишком заметно. Сказала:

— Копы едут.

С колотящимся у горла сердцем Рэй обошла кусты шиповника. Подумала, что не знает, был ли пистолет у раненого. Бегом бросилась под прикрытие ближайших камней, присела, прячась за низкой кладкой.

С озера налетел порыв ветра. Керринджер обхватила себя руками. Джинсы, пропитавшиеся чужой кровью, липли к ногам, холодные и мокрые. Она тихо выругалась. Сунула под камни чужой пистолет, прикрыла выпавшим из кладки булыжником. Хватит с нее и своего. Надежного. Пристрелянного.

Туман под напором ветра отступил ближе к Границе, и очертания полуразвалившихся стен выплыли из пелены. Остов башни был совсем близко, нависал серой громадой над остатками старых фундаментов. Керринджер стиснула зубы. Пора было уже появиться кавалерии. Где-то в развалинах было еще четверо хреновых уродов, и у них в руках была девочка, которую они собирались зарезать. У Рэй болела голова, и дрожали руки. Тревога, комком свернувшаяся в животе, была холоднее, чем ледяной ветер с озера. Чутье говорило — времени нет.

Она заставила себя подняться на ноги. Может, сумеет хотя бы отвлечь, пока О’Ши пробирается через загруженный транспортом город. Керринджер вытащила из-за пояса собственный пистолет и удивилась, как легко легла в руку рукоять. Пригибаясь, женщина двинулась вдоль низкой стенки к башне. Подумала как-то отстраненно о том, кому понадобилось возводить укрепления тут, в наползающем тумане Другой стороны. Или эти древние камни были здесь, когда никакого тумана не было? Граница переменчива, она меняет свое место, перетекает, двигается.

Свободной рукой Рэй потерла ломящий висок. Начал саднить затылок, теплая струйка текла за воротник свитера. Она устала, чертовски устала, и холод вытягивал последние силы. Хотелось скорчиться за камнями и просто подождать, пока крутые парни в форменных бронежилетах приедут и решат все, что нужно решить.

Где-то там лежал с дыркой во лбу Роберт Ли. Где-то чуть ближе растекалась под мелкими каплями по топкой земле кровь самой Рэй, а рядом боролся за ускользающую жизнь одутловатый мужик, который решил, что бить женщину головой о камни — хорошая идея. А парней в бронежилетах все еще не было.

Неожиданно зазвонил телефон в кармане. Керринджер торопливо полезла за ним, пока звук не выдал. Может, О’Ши где-то рядом.

На экране снова была фамилия Маккены. Что-то стряслось у него, если уж он сам звонил второй раз. Рэй охнула от мучительной догадки. Девочка, похищенное дитя, которую готовят к ритуалу — его дочь. Гвендоллен, которую она сама этой весной вывезла из-под серого неба Другой стороны.

Керринджер скрипнула зубами. Она возвращала ребенка отцу, а не тащила на смерть. Она перешла на бег. От подступившего ужаса ей стало жарко.

Перебежкой — от стенки к раскидистому колючему кусту с гирляндами птичьих черепов на ветках. Потом от куста к каменной пирамиде, и от пирамиды — к стене башни. Осторожно Рэй выглянула из-за угла.

Их действительно было четверо. Трое здоровых лбов вроде покойного Робби Ли и потасканный дядька в огромном шарфе. Дядька разрисовывал синей краской плоский камень, бойцы бдели. В уголке, где от ветра хоть как-то защищали остовы фундаментов, на тонкой подстилке скорчилась маленькая фигурка. Из-под чужой куртки торчали голые щиколотки. Керринджер ощерилась.

Хренова любителя наскальной росписи она снимет. Наверное, он у них знаток ритуалов. А там будь что будет. Когда-то же должна приехать полиция!