Александр Верт - Пекло. Восставший из мертвых

В конце своей речи он перешел на крик, не в силах уже часами находиться в этой палате, словно у него у самого начался приступ, в котором кусок жизни превратился в бесконечную, тошнотворную петлю без выхода.

Рональд это состояние хорошо понимал, сам еще совсем недавно пытался выйти из замкнутого круга, в который его вгонял пациент, прибывший с той же планеты.

– А вы не пытались снизить уровень ее тревоги? – спросил все же Рональд осторожно.

– Нет, мы не в состоянии назначить ей противотревожную терапию, – саркастично ответил ему коллега, едва не пнув аппарат, трубки которого заканчивались иглами, закрепленными в венах пациентки.

По этим трубкам он испробовал все возможные схемы лечения, а толку все равно не добился.

– Я не про лекарства, – спешно сказал Рональд. – Что если дать ей понять, что она не в опасности? Что если она не понимает, что именно происходит? У меня Финрер буйствовал, пока не понял по-настоящему где находится, а она… никто ж вообще толком не знает, что она пережила, – со вздохом сказал он, глядя на строку в деле пациентки: «была в плену у искусственного интеллекта с вредоносной направленностью».

– Что именно ты предлагаешь? – спросил второй врач, оторвавшийся от панели и взглянувший Рональду в глаза.

– Привести сюда Берга Даумана, – прямо сказал Рональд. – Он вроде интересовался не только состоянием Финрера, но и Маер, да и, насколько я знаю, они много лет были напарниками. Он знакомый ей человек, человек, которому она, в отличие от нас от всех, доверяет.

Врач хмыкнул, повернулся к панели и вывел на монитор еще и кривые активности, а затем уровень гормонов, чтобы снова хмыкнуть.

– Кажется, одно упоминание Берга Даумана влияет на нее успокаивающе.

– Возможно, – согласился второй врач, – но он не родственник первой линии, а значит мы не имеем права разглашать информацию о состоянии ее здоровья.

Рональд вздохнул, но ничего не сказал. Ему, конечно, хотелось возмутиться, ну или хотя бы напомнить, что совсем необязательно что-то разглашать, чтобы привести кого-нибудь и попросить сообщить, что пациент в безопасности. Он сам сделал это для Финрера руками Лотара Нарида, так почему они не могли повторить то же самое, но с другими людьми. Просто Рональд понимал, что не его это дело, да и он, по-хорошему, права не имел видеть дело ни Маер, ни Даумана. Вот и выходило, что лучше помалкивать.

– Но в этой мысли что-то есть, – сказал задумчиво первый из врачей, как ответственный за это дело. – Надо обсудить это с наблюдателем, возможно это действительно поможет.

Он не надеялся, что сами приступы исчезнут, скорее ждал, когда они станут реже, а закономерности между ними станут очевиднее, тогда и лечение обретет хоть какой-то смысл.

Получив разрешение на перемещения по госпиталю в виде официальной бумаги, высланной на браслет связи, Берг сразу вышел из палаты. Ему очень хотелось размяться, несмотря на хромоту, а ходить кругами по палате мешало странное, неуместное чувство неловкости.

Он помнил, что за ним наблюдают, и не хотел, чтобы эксперты решили, что он чокнутый, или что они там могут решить, глядя на его хождение по кругу.

Зато теперь он вышел из палаты, потянулся, спрятал руки в карманы и осмотрелся.

Коридоры были светлые, но совершенно лишенные естественного света или каких-то опознавательных знаков, только на дверях были разные цифры. Запомнив номер своей палаты, Берг пошел в первую попавшуюся сторону и вскоре оказался у автоматической двери, что сама открылась, когда он к ней приблизился.

Выйдя в большой полукруглый коридор, Берг обернулся.

«Отделение трансплантации и генной модификации» – было написано над этой дверью.

Берг на это только хмыкнул, смутно вспоминая, что здесь выращивают не просто органы для пересадки, но и изменяют их, чтобы болезнь в новом органе не развилась. Его почки были здоровы, но, по словам врачей, больше не способны полноценно выполнять свою функцию из-за множества разрывов и кровоизлияний. Правую почку и вовсе зажали гематомой так, что она перестала работать целиком. Одно Берга удивляло, что сам он ничего не почувствовал, разве что тогда давно, когда Черепахи били его ногами. Пару раз у него перехватывало дыхание и внутри, но, как ему казалось, в животе что-то словно разрывалось. Потом после освобождения болело все, но почки его никак не беспокоили, да и крови в моче не было, что, видимо, и успокоило тогда Дориана, а здесь врачи говорили, что так бывает, но не пройдет и двух лет, как он ощутит проблему.