Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Несколько дюжин лошадей были загнаны в загон вне пределов досягаемости стен, и можно было видеть фигуры рыцарей в доспехах, прогуливающихся по лагерю или сидящих группами вокруг костров. Было сразу видно, что осада продолжается уже довольно давно, и эта унылая рутина стала нормой. Кто бы ни возглавлял атакующую армию, он не спешил штурмовать крепкие стены Удерстира.

Барундин отдал приказ своей армии строиться из маршевой колонны, в то время как гномы были замечены, и лагерь внизу внезапно наполнился яростной деятельностью. Когда боевые машины гномов были освобождены и выдвинуты вперед, группа из пяти всадников вскочила на коней и быстро поскакала в их направлении.

Барундин двинулся вперед со своими молотобойцами, слева от него шел Арбрек, а справа — Хенгрид Драгонфое, державший в руках богато украшенный серебряный и золотой штандарт Жуфбара. Они остановились, когда склон холма стал еще круче, и стали ждать всадников. Слева от них Дран и рейнджеры холда начали спускаться вниз по склону, следуя руслу узкого ручья, вне поля зрения вражеского лагеря.

Всадники скакали галопом под знаменем, которое было разделено горизонтальными полосами зеленого и черного цветов с угрожающего вида львом, вышитым золотыми нитями. На вышитом свитке под штандартом было написано имя «Конлах».

Всадники остановились чуть поодаль, ярдах в пятидесяти, и с подозрением уставились на гномов, их лошади сновали взад и вперед. Барундин видел, что они носят длинные копья и тяжелые пистолеты в кобурах на поясах, в сапогах и на седлах.

— Кто приближается к королю Барундину из Жуфбара? — крикнул Хенгрид, крепко воткнув штандарт в землю и вытаскивая из ножен топор с одним лезвием.

Один из всадников приблизился к королю на расстояние броска копья. Он был одет в тяжелое пальто с пышными и разрезанными рукавами, из-под черной кожи которого виднелась зеленая ткань. На нем был шлем, украшенный двумя перьями, зеленым и черным, а его забрало было опущено вниз в форме рычащей морды льва. Он поднял руку и поднял забрало, открывая удивительно молодое лицо.

— Я Теоланд, Герольд барона Герхадрихта Конлахского, — произнес он ясным и громким голосом. — Вы друг Удерстира? Вы пришли снять нашу осаду?

— Я определенно не друг Удерстира! — проревел Барундин, делая шаг вперед. — Эти воры и трусы — мои враги.

— Значит, вы в дружбе с бароном Герхадрихтом, — сказал Теоланд. Он махнул рукой в сторону большого зелено-желтого павильона в центре лагеря. — Пожалуйста, пойдемте со мной. Мой господин ждет вас в своем шатре. Он дает слово, что с вами ничего не случится.

— Слово человека ничего не стоит! — сказал Хенгрид, яростно размахивая топором. — Вот почему мы здесь!

Теоланд даже не вздрогнул.

— Если бы вы только пошли со мной, я уверен, все это можно было бы быстро уладить, — сказал Герольд, поворачивая лошадь. Он оглянулся через плечо на гномов. — Приведите столько слуг, сколько вам будет удобно. Вы не найдете недостатка в нашем гостеприимстве.

Когда всадники поскакали назад, Барундин посмотрел на Хенгрида и Aрбрека. Старый Повелитель Рун просто пожал плечами и хмыкнул.

Хенгрид кивнул в сторону лагеря.

— С другой армией, выстроенной на их фланге, они не сделают ничего глупого, — сказал тан. — Если хочешь, я пойду с тобой.

— Нет, я хочу, чтобы ты остался и продолжал командовать армией, если я не вернусь, — сказал Барундин. — Я пойду один. Давайте не будем выказывать этим человечкам слишком много уважения.

— Вполне справедливо, — сказал Хенгрид.

Барундин глубоко вздохнул и пошел вниз по склону, следуя по следам копыт, оставленным всадниками. Он не обращал внимания на взгляды солдат и крестьян, целеустремленно шагая через лагерь, его позолоченные доспехи сверкали в лучах осеннего солнца, которое время от времени выглядывало из-за низких облаков. Он подошел к шатру барона и увидел, что Теоланд и его почетный караул ждут снаружи.

Флаг барона развевался на шесте рядом с павильоном. Не говоря ни слова, Теоланд поклонился и распахнул полог шатра, пропуская Барундина внутрь.

Материал палатки был толстым и не пропускал много света внутрь. Вместо этого две дымящиеся и шипящие жаровни освещали помещение. Пол был покрыт разбросанными коврами, шкурами и мехами, а низкие стулья были расставлены по кругу вокруг ближнего конца павильона. Остальное было скрыто за тяжелыми бархатными портьерами.

Палатка была пуста, если не считать Барундина и одинокого человека, сморщенного от старости, который сидел, согнувшись, на одном из стульев, пристально глядя на только что прибывшего гнома. Он поднял дрожащую руку и указал на маленький столик сбоку, на котором стояли кувшин и несколько хрустальных бокалов.