Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

— Ни для кого не секрет, что война со скавенами почти закончилась, — сказал Дарбран, тяжело опускаясь на стул. Он поднял свою кружку, пролив пиво на каменный пол. — Молодец, Барундин, молодец!

Раздалось хоровое «ура», и несколько танов похлопали по столу мозолистыми руками в знак признательности.

— Спасибо, большое спасибо, — сказал Барундин. Он хотел было продолжить, но его прервали.

— Мы им показали, да? — засмеялся Борин.

— Да, мы им показали, — сказал Барундин, делая большой глоток эля. На его вкус, это было немного горьковато, но не совсем неприятно.

— Теперь, когда мы покончили со всем этим мерзким делом, все может вернуться на круги своя, — сказал другой nан, Гаррек Сильвервивер. Он носил очки с толстыми стеклами, которые сползли на кончик острого носа, делая его похожим на четырехглазого.

— Да, вернуться к нормальной жизни, — сказал один из танов.

Барундин сделал еще один глоток эля и слабо улыбнулся. Дарбран заметил выражение его лица и нахмурился.

— Война выиграна, не так ли? — спросил инженер.

— О да, насколько это вообще возможно против этой отвратительной грязи, — сказал Барундин. — Они не будут беспокоить нас еще много лет.

— Тогда зачем носить лицо, способное проколоть колесо? — спросил Дарбран. — Ты выглядишь обеспокоенным, мой друг.

— Война со скавенами окончена, это правда, — медленно произнес Барундин. Он репетировал это весь день между разговорами с Таронином, но теперь слова застряли у него в горле. — Однако вопрос о гоблинах еще не решён.

— Гоблины? — спросил Борин. — Какие гоблины?

— Ну знаете, Дуканкор Гробказ-а-Газан, — сказал инженер, сидевший рядом с Борином, и ткнул его локтем в ребра, словно это могло послужить ему напоминанием. — Посмертная Обида отца Барундина!

Барундин был доволен, что они вспомнили, но его надежды были разбиты ответом Борина.

— Да, но мы решили, что ничего этого не будет, не так ли? — сказал старый гном. — Мы ведь об этом только что говорили, не так ли?

Барундин перевел свой пытливый взгляд на Дарбрана, который, к его чести, выглядел искренне виноватым и смущенным.

— Мы знали, что ты захочешь обсудить это, и поэтому сделали это одним из пунктов нашей сегодняшней встречи, — объяснил Дарбран. — Мы не можем поддержать еще одну войну, не сейчас.

— Нет, ни сейчас, ни когда-либо, — проворчал Борин, который только недавно передал ему роль главного инженера и явно не был лишен этой привычки. — Ради Грунгни, здесь едва ли осталась унция железа или стали. Мы ведь не можем ковать из костей мертвых крысолюдей, правда? Об этом не может быть и речи!

— Шахты снова открыты, как раз когда мы говорим, — сказал Барундин, наклоняясь вперед и глядя на собравшихся гильдмейстеров. — Я говорил с Таронином, и он заверил меня, что через несколько недель руды будет предостаточно. Мы не позволим вашим печам остыть.

— Мы знаем о твоих переговорах с Таронином, — сказал Дарбран. — Он мог бы пообещать свои собственные шахты, но нет никакой гарантии, что другие кланы сразу же вернутся к работе. Они сражаются с этими проклятыми скавенами уже семнадцать лет, юноша. Это прекрасное время в любой книге. Нельзя сразу перескочить от одной войны к другой.

Барундин повернулся к остальным с открытым ртом, но первым заговорил Гундабан Рыжебородый, самый молодой из гильдмейстеров, которому было чуть больше трехсот лет.

— Мы знаем, что ты должен исполнить предсмертную обиду своего отца, прежде чем отправишься за этой жабой Вессалом, — сказал Рыжебородый. — Но подожди немного. Пусть все отдышатся, так сказать. Кланы устали. Мы устали.

— Вессал — человек, он не будет жить вечно, — отрезал Барундин, чем заслужил хмурые взгляды старших членов совета Гильдии. — В следующем году или через сто лет война с гроби будет тяжелой и долгой. Раньше начали, раньше закончили, не так ли? Если мы остановимся сейчас, нам понадобятся годы, чтобы начать все сначала.

Его мольба была встречена пустым выражением лица. Они не собирались сотрудничать. Барундин глубоко вздохнул и сделал еще один глоток пива. Он надеялся, что до этого не дойдет, но у него был последний козырь.

— Вы правы, правы, — сказал Барундин, откидываясь на спинку стула. Он подождал немного, затем поднял свою кружку и сказал, почти непринужденно: — Как работа на пивоварне?

Было слышно много сердитого бормотания и тряски бородами.

— Мы сильно отстаем от графика, — с гримасой признал Дарбран. — Отстаём от графика! Можете себе представить? Говорю тебе, немного настоящего эля скоро придаст кланам некоторую твердость духа.