Алексей Ар - Грань

— Яроттцы сомкнут клещи на хрупком горле лепурской свободы.

— До Орха невозможно добраться без знания Рэнелин-дгора… — Тейра умолкла.

— Вас предали? — закончил ее мысль Михаил.

— Нет, — женщина категорично мотнула головой, — яроттцы не брезгуют пытками пленных… Кто-то не выдержал… Наш отряд послан советом Лепура для оценки ситуации, сложившейся в Орхе. До цели нам осталось пять дней пути.

— А где мы, собственно говоря? — поинтересовался Михаил, склоняясь над картой.

— Здесь.

Тейра указала на точку подле одного из притоков реки Черны — на полпути между Лозом и Орхом.

— Ротчер, — коротко сказала эльфийка, щелкнув пальцами по притоку. — Через два дня будем там. Ты пойдешь с нами.

Женщина встала.

— Пойду? С вами? — переспросил Михаил, поднимаясь на ноги. Интересно, почему здесь никого не интересует его мнение?

— Ты был обещан нам… — Тейра смерила собеседника оценивающим взглядом. — Мне думается, ты окажешься бесполезен. Меч тебе в тягость.

Стараясь не обращать внимания на пренебрежение в глазах алькарки, Михаил глухо спросил:

— А почему ты уверена, что обещанное вам связано с оружием?

— А с чем? — Женщина удивленно приоткрыла рот.

Михаил сглотнул, подхватил копье и молча вышел из шатра.

Оставшись одна, Тейра долго смотрела на закрывшийся полог. Она размышляла. Слова Обещанного раздражали, вызывая необъяснимое беспокойство. Хотя, чем ее мог раздражать столь заурядный паренек? Средний рост, худощав, каштановые волосы… И странные ярко-красные глаза… Красный — цвет жизни. В просторечье говорят: «Коли хочешь блага — поймай алую зарю». Тейра устало вздохнула. Возможно, вскоре она обретет последнее благо… И безвестный яроттец выпустит из нее весь цвет жизни.

***

Дойдя до костров Шестьдесят Седьмых, Михаил первым делом швырнул копье на землю. На шум обернулся сидевший у огня Сторд. Пламя обрисовало его фигуру алой каймой.

— Не сладко пришлось? — Ктан задумчиво глянул в сторону шатра эльфийки. — Тейра со всеми такая.

— Какая? — пропыхтел Михаил, пытаясь снять пояс. Проклятая штуковина застряла намертво.

— Хочешь фулон? — спросил Сторд. Не дожидаясь ответа, он перебросил Обещанному обыкновенное яблоко.

Михаил едва не закричал с досады. Обманчивый лживый мир, путающий сознание схожими деталями — бездна, пожравшая дом.

— Ложись. — Сторд кивнул на спавших солдат. — Завтра рано вставать.

Сунув ненавистное яблоко в карман и, таки справившись с поясом, Михаил попытался отыскать местечко на ночь.

— Сюда, Обещанный, — прошептал женский голос.

Михаил неуверенно присел рядом с Торикой. Женщина улыбнулась.

— А ты ничего так, — доверительно сказала она прежде, чем отвернуться. Серой тенью мелькнул ее плащ.

«Хоть кто-то здесь принимает меня за нормального человека», — вздохнул Михаил.

— Спасибо…

Михаил лег, подложив под голову пояс. Закрыл глаза.

Тихо шептался с ночью лес. Под легкими порывами ветра шелестела листва, неизвестные звери ухали, рычали и негромко поскрипывали, создавая образ ночного Груэлла.

Сладко причмокнул во сне солдат.

Завели трель цикады.

Дом, где ты?

***

Новое утро для Михаила началось с весьма непривычных ощущений. В ребра вжалась тупая боль. Сонно выругавшись, он сунул руку под бок и нащупал что-то круглое… Фулон — краснобокий, тугой, сочный. Михаил резко приподнялся. Действительность Груэлла обрушилась на него сонмом запахов и звуков.

Над лесом, одарив верхушки сосен золотистой каймой, показало сияющий край одно из солнц. Капли росы крохотными алмазами засверкали на травяном ковре. Лесные тени чуть покачивались в такт дуновениям ветерка. Неподалеку потрескивал костерок, пахло дымом и пряностями.

Зевнув, Михаил огляделся. Лагерь шумел в круговерти утренних дел.

— Встал, что ли? — раздался голос Турна.

Михаил посмотрел на солдата. Рыжеволосый улыбался, ни в грош не ставя значимость фигуры Обещанного. По беглой оценке, схожие мысли одолевали большинство воинов шестьдесят седьмой. Они даже не удосужились разбудить спасителя, ниспосланного им самим Ло. Зачем он им?

Зачем он здесь?

— Эй, Шестьдесят седьмые, двигайте задницами. Завтрак готов, — возвестил от костра веселый голос. Из нелестных эпитетов, коими тут же наградили обладателя голоса, следовало, что зовут его Прот, а в отдельных случаях — Жаба.

Хмуро понаблюдав за дружеской перепалкой, Михаил встал и подошел к костру. Принюхался. В булькавшем на огне котле настаивалась КВВ — Каша Всегда и Везде.