Вероника Рот - Судьба

Тека кивнула.

– Я долго не могла спать после того, как… – Тека махнула рукой на глазную повязку. – Ужасное воспоминание.

– Ужасное… – Я слегка ухмыльнулась. – По мне, так хуже и не придумаешь. – Я умолкла и вспомнила публичную казнь ее матери. – Прости… я не хотела.

– Тебе не к чему так осторожничать со мной, – покосилась на меня Тека. – Это раньше стоило, когда я не была уверена насчет тебя. А теперь… Я же участвую в твоей безумной миссии, разве нет?

Я усмехнулась.

– Да. Это так.

– Вот именно. Потому не хочу, чтобы ты принимала все мои слова близко к сердцу. – Голос Теки сделался осторожным. – Акос…

Я нахмурилась.

– Что, Акос?

– Хочешь честно? – вздохнула Тека. – Я слегка обеспокоена, что, когда дойдет до дела, ты предпочтешь спасти его, а не убить Лазмета. Теперь, когда ты знаешь, что он жив. Я переживаю об этом с тех пор, как все тебе рассказала.

Какое-то время я сидела и слушала шум ночного ветра. В этой части города было шумно, несмотря на комендантский час и в целом гнетущую обстановку в Воа. Люди спорили и смеялись, а музыка лилась из окон круглые сутки, или так только казалось. Даже в переулке сияли фонарики, бросая вызов мраку ночи.

– Ты беспокоишься, что я проверну то же самое, что и с Ризеком? – предположила я.

– Да, – чистосердечно призналась Тека. – Именно.

– В этот раз все иначе. Теперь… я обрела больше.

– Больше?

– Больше тех, кто мне дорог. Раньше он был для меня всем – моей единственной отдушиной. А теперь все изменилось.

Тека улыбнулась, и я подтолкнула ее плечом.

Затем позади меня раздался некий звук. Скрип. Как от нажатия ступней на половицу. Обернувшись, я увидела в гостиной силуэт мужчины, который, судя по массивной фигуре, был солдатом. Он держал ток-нож. Внизу, на месте, где ранее под одеялом лежал Айджа, было пусто.

Айджи нет. А кто-то другой – здесь.

Я развернулась, встала, побежала и заорала – все в одно мгновение. Фигура отклонилась, а лезвие поднялось кверху. Я наступила на чью-то ногу и с силой пихнула незваного гостя. Броня под моими руками хрустнула. От боли я стиснула зубы и наклонила корпус, чтобы увернуться от ножа.

Кто-то сдал нас шотетской полиции.

Я двинула локтем под броню, нанося удар в пах. Солдат взревел, и я схватилась за его оружие. Краем глаза я заметила развевающиеся волосы Теки. Она прыгнула на кого-то позади мужчины, с которым сражалась я. Все контрабандисты, включая Эттрека, Сифу и Иссу, проснулись и возились на своих спальных местах.

Боль от моего токодара развеялась благодаря адреналину, но я о ней не позабыла. Обезоружив противника, я поддалась желанию разделить с ним свою боль, и паутина теней подкралась к его запястью, сливаясь с усиками ток-ножа. Я наблюдала за этим слиянием и за тем, как тени проникают все глубже в плоть мужчины, становясь при этом все чернее и толще.

Он застонал от боли.

Следующей моей жертвой стала женщина в форме. Я ухватилась не за ее глотку, а за лицо, вгоняя тени до тех пор, пока моя боль не заполнила весь ее рот и она не задохнулась от нее. Я наклонила ее голову и зарядила по ней коленом.

Меня не пугало количество солдат. Я стала бесстрашной. Именно это делало меня Ноавеком. Не то чтобы я была могущественна настолько, что мне уже ничего не угрожало, но я пережила столько кошмаров и боли, что смирилась с их неизбежностью. И я осознавала свою могучую силу.

Мои руки поймали следующего солдата. Нападавшие сглупили, когда решили вторгнуться через узкую прихожую, потому что проникнуть они могли лишь по одному. Так что я разделалась с солдатами по очереди, пока они не закончились. Позади меня воцарилась тишина. Я решила, что все сделали ноги.

И развернулась, чтобы направиться к задней двери. Я не подсчитала, скольких полицейских я убила, а скольких просто обезвредила, – в любом случае нужно было бежать отсюда. Развернувшись лицом к гостиной, я увидела Зита, Сифу, Эттрека, Иссу и Теку. Они, слегка ошеломленные, ожидали меня.

– Уходим! – прокричала я.

И все разом рванули.

– Да уж, Зит, твоя команда не тратит время даром, когда дело доходит до бегства, – раздраженно буркнула Тека, прислоняясь к стене.

Мы перебежками добрались до полуразрушенного здания, которое я помнила как штаб-квартиру заговорщиков. Это было единственным оставшимся безопасным местом. Тека взяла на себя обязанности проводника и по памяти повела нас по извилистым улочкам. Окраина города была потрепана, как манжеты заношенной рубахи, – здесь разруха резала глаз еще больше, чем в центре. Хотя бы одна стена каждого здания была осквернена граффити: где-то это были незамысловатые черные надписи, а где-то буквы высотой с человеческий рост расползались во всю стену, окрашивая ее яркими, как токотечение, цветами. Граффити маскировали трещины, доски, прибитые вместо окон, и грязь, от которой побурели стены. Но меня буквально ошарашило короткое сочетание слов, вырисованное с особым тщанием под одним из подоконников: Ноавеки нас имеют .