Максим Хорсун - Кремль 2222. Одинцово

– Нету, – буркнул тот, одновременно выслушивая доклад одного из своих воинов. – Прорыв с западной стороны! Сотня пеших шайнов уже на капище, идут к заводу!

Лан повернулся к заваленным мертвыми телами люцерновым полям. Пережившие обстрел «реактивными копьями» всадники отступили и перегруппировались. Из леса выдвинулись новые шеренги: Максут Хан выпустил на поле резерв. Новую атаку следовало ждать с минуты на минуту. Ополченцы в то же время кинулись к пролому в частоколе, прикидывая, чем бы на скорую руку заделать брешь.

Шайны выпустили «ответку»: еще несколько тяжелых кусков строительного мусора рухнуло на частокол, ломая забрало и пробуя на прочность бревна. Было ясно, что, учитывая потери и пробитый периметр, следующую волну шайнов защитникам Одинцово не остановить.

– Хрен с ним – с частоколом! Они и по заводу стреляют! – пожаловался Гаврила Никифорович Лану. – Нужно что-то делать! Корпус, вроде, надежный, но Дед его знает, – столько лет простоял без ремонта. Если рухнет, то вся община окажется под обломками.

– Ясно, – Лан хлопнул командира ополченцев по плечу. – Отступайте на капище, а мы что-нибудь сообразим, – он повернулся к сторожевой башне у ворот и позвал: – Палыч! Палыч!

Шестипал услышал, махнул в ответ рукой.

– Есть дело, Палыч! – Лан жестом показал воину из Власихи, что им нужно переговорить. Шестипал кивнул, повесил АШ-12 на плечо и соскользнул по лестнице на землю.

Серый увидел красную сигнальную ракету. Она взлетела над воротами и частоколом, ушла тлеющей искрой в дымное небо. Значит, Палыч что-то задумал. Больше всего Серому хотелось оказаться сейчас там – на передовой. И куда сильнее, чем раны, его мучило осознание того, что он заваливает свою боевую задачу.

Он видел, как сотня шайнов в камуфляже поверх кольчуг преодолевает западную стену, которая была куда менее защищена, чем северная, где разворачивалась основная баталия. Прорвавшиеся кинулись через капище к заводу, их пытались остановить разрозненные отряды ополченцев, но не тут-то было.

Он видел, как на полях в километре перед воротами строится для очередной атаки усиленная резервом кавалерия.

Но он ничего не мог с этим поделать. Пулемет лежал в нескольких метрах от него, но при этом был недосягаем. Стоило Серому потянуться к рукоятке «Печенега», как кто-то словно шутки ради закрывал его глаза горячими ладонями. Серый слышал за спиной издевательский смех, Серый крутился на месте волчком и тыкал ножом в пустоту, но, само собой, он был не в силах поразить своего противника.

Засевший на балке среди одеревеневших побегов плюща псионик по имени Абдурахман действительно посмеивался, наблюдая внутренним взором за метаниями Серого. Возле Абдурахмана висели клубы дыма гашиша, из открытой музыкальной шкатулки звучала медитативная мелодия. Псионик пытался подманить Серого к краю крыши, возле которого защитника поселка смогли бы достать снайперы, но этот Серый упорно сопротивлялся, не желая отходить от пулемета.

Противостояние продолжалось до тех пор, пока Серый не услышал за спиной вместо призрачного смеха вполне реальный, предельно спокойный голос:

– Не суетись, боец, отдохни чуть-чуть.

Серый отодвинулся от пулемета. Темная пелена спала с глаз, и он увидел раненого здоровяка Титана. Тот не мог идти самостоятельно, и его поддерживали с двух сторон Слава и Кузя. Судя по тому, что оба помощника едва дышали от усталости, этот московский увалень с замотанной бинтами лысиной весил не меньше, чем тур.

– Пустите меня, пацаны, – попросил Титан и подполз, волоча ногу, к пулемету.

– Телепат… – простонал Серый. – Наводит морок.

– На меня эти фокусы не действуют, – отрезал киборг, прижимая к плечу приклад успевшего остыть «Печенега».

Свалочник подогнал вундервафлю к главным воротам.

Лану хотелось сказать, мол, а ты-то что здесь забыл? Возвращайся в цех – за бетонные стены – и береги свою жизнь, как зеницу ока, ведь без тебя мы не сможем вернуться в Москву!

Но эта речь так и не была произнесена вслух. Возращение в Москву становилось очень отдаленной, почти призрачной перспективой.

Скорее всего, сегодня они полягут все до одного. Скорее всего… но благодаря истинно русскому упрямству, нежеланию уступать и неспособности сдаваться в почти безвыходной ситуации, надежда на победу все еще жила в сердцах защитников Одинцово.

– Держи! – Шестипал передал АШ-12 Лану. – Ты, вроде, хотел попробовать эту игрушку? Только имей в виду, что патронов – полтора магазина.