Максим Хорсун - Кремль 2222. Одинцово

Оставался один вариант, к которому Мара тоже предпочла бы не прибегать. Но, похоже, другого выхода не было.

– Сияна. Обратись к Майку Хадсону, – сказала она. – Позови его! Попроси о помощи! Пусть заглушит злые голоса, ведь он наверняка их тоже слышит!

Девочка задрожала и вдруг крепко прижалась к Маре.

– Майк уже идет сюда, – прошептала она обреченно.

– Он поможет? – нетерпеливо спросила Мара.

– Я не знаю, – простонала Сияна. – Пожалуйста, я не хочу больше слушать его голос! Пожалуйста, он очень-очень страшный!

Катапульты были установлены на школьном стадионе, от которого, что до частокола, что до завода, где укрылись жители поселка, было чуть больше половины километра. Камнеметы шайнов – деревянные конструкции внушительного вида – могли бить и на большее расстояние. Одинцовские косари, сами того не подозревая, оказали орде услугу, – перед нашествием они убрали высоченную, в человеческий рост, траву, которая росла на стадионе, расчистив, таким образом, площадку для осадных машин, которые теперь швыряли им на головы двухсоткилограммовые куски строительного мусора.

Свалочник решительно вел авто по едва проходимым улицам разрушенного городка. Здесь, как и в Москве, развалины превратились в лесистые островки. Над дорогой перекинулись ажурные мосты из переплетенных ветвей и толстые, словно тросы, одеревеневшие стебли вьюнов.

На пути им несколько раз встретились одинокие всадники. Это были или вестовые, спешащие по поручению своих командиров, или вышедшие из боя раненые, способные передвигаться самостоятельно.

Тех, кто не успевал убраться, Лан и Шестипал вышибали из седел меткими выстрелами. Лан бил с одного борта, Шестипал, стреляя по-пижонски с двух стволов – с другого.

Оба бойца одновременно почувствовали дурноту. У Лана потемнело в глазах, и он поспешно забрался под броню, чтоб не свалиться за борт сильно раскачивающегося авто. Шестипала сразила тошнота и головокружение, какие случаются при внезапной кровопотере, Палыч даже отложил оружие и принялся осматривать себя: не проглядел ли в запале боя ранение.

…Алишер монотонно напевал себе под нос на одной ноте, его покрытые шерстью пальцы безостановочно перебирали четки, на арматурном пруте, выступающем из разбитого бетона перед лицом псионика, висела замысловатая мандала, усиливающая его боевой транс. Напарник-стрелок рассматривал в оптический прицел автомата катапульты собственного войска, возле которых вот-вот должна была появиться машина защитников Одинцово. На очередное сотрясение грунта, от которого развалины многоэтажки качнулись, оба шайна особого внимания не обратили: мало ли что могло взорваться в окрестностях, битва-то шла нешуточная. Затем что-то, похожее на беззвучный зов, заставило псионика и стрелка отвлечься от сектора своей ответственности и посмотреть на восток, где находился глубокий тыл ханского войска.

На фоне яркого летнего неба возвышался силуэт чудовищного великана. Биоробот стоял среди развалин, как будто всегда находился на этом месте. Оба наплечных пенала с оружием были развернуты к остову многоэтажки, где засели псионик и снайпер. Алишер увидел вспышку, а потом силуэт биоробота скрылся за облаком пороховой гари. Через миг две болванки прошили руину навылет и заставили древнее строение сложиться, подобно карточному домику.

…У Лана были слабые телепатические способности, поэтому он быстро понял, что внезапная темнота перед глазами и обрывки разговора, как будто принесенные ветром издалека, – это вражеская подлянка. Шайны, обладающие сверхспособностями, действовали исподтишка: насылали мороки и перехватывали мысли, чтобы нанести упреждающий удар.

«Семь-три-один… возле шестой отметки… цель наблюдаю… подтверждение… стрелять по готовности!» – прозвучало в его голове.

Лан вслепую протянул руку, поймал Шестипала за куртку и рванул вниз. По броне вундервафли звонко щелкнула пуля, а потом – еще одна. На этом обстрел, как ни странно, прекратился, зрение Лана почти сразу вернулось в норму, и Палыча перестало плющить и корежить. Что-то заставило вражеских телепатов разжать ментальную хватку.

…Псионик Муса вышел из транса от того, что кто-то настойчиво толкал его в бок. Муса подумал, что это безобразничает напарник-стрелок, и уже собрался устроить тому взбучку. Однако, открыв глаза, он увидел рядом с собой… «серва». Несколько секунд они смотрели друг на друга: «серв» – холодно светящимися глазами, Муса – недоуменно моргая. Затем биоробот схватил псионика клешней манипулятора за руку и дернул вбок. Муса соскользнул с балки, на которой он сидел до последнего момента, и рухнул, заливисто крича, с высоты восьмого этажа в мешанину бетонных конструкций, ветвей деревьев и стеблей вьюнов. Долететь до «земли» ему не дали: из ветвей выдвинулась раскрытая пасть «Раптора В1»; челюсти захлопнулись с похожим на выстрел щелчком, поймав псионика на лету.